– Чермен, ты впервые появился на большом экране, расскажи читателям и зрителям, кто такой Чермен Качмазов?

– (Смеется) За моей спиной нет какой-то душещипательной истории, так что могу сказать, что Чермен Качмазов – это обычный парень из Ногира, который до определенного момента учился на юридическом факультете, но потом нашел себя в сфере юмора.

– Как ты попал на шоу «Открытый микрофон»? Это было спонтанное желание или ты готовился к этому целенаправленно?

– На самом деле в Москву я приехал с целью принять участие в совершенно другом проекте, но, как начинающий комик, не мог упустить возможности проверить свои силы на Stand Up-фестивале, который проходил на тот момент в столице и был своеобразным кастингом в шоу «Открытый микрофон». После того, как я выступил со свежим материалом, мне предложили поучаствовать непосредственно в самом проекте и, конечно, я согласился. Для меня это был шанс шагнуть вперед.

– Ты попал в команду своего земляка Тимура Каргинова. Считаешь ли ты, что вытянул счастливый билет или, напротив, чувствуешь еще большую ответственность?

– Я не считаю, что вытянул счастливый билет, но и не считаю, что это должно накладывать на меня какую-то особую ответственность. Думаю, я бы одинаково комфортно чувствовал себя также и в командах Руслана Белого, Славы Комиссаренко или Юлии Ахмедовой. Ведь стоять на сцене буду я и все, в первую очередь, зависит от меня. Но мне, безусловно, приятно поработать с соотечественником.

– А если бы право выбора наставника было за тобой, на кого бы он пал?

– Когда я знакомился с правилами проекта, по которым наставники набирают из участников команду, я все же надеялся попасть к Тимуру или к Руслану. Они ближе мне по духу и как личности, и как юмористы.

– Сложно писать шутки? Расскажи, как это происходит? Ты берешь ситуации из жизни или это выдуманные истории?

– На этот вопрос нельзя ответить однозначно. Конечно, все, о чем я говорю, я пережил или переживаю на данный момент. Однако, думаю, ни для кого не секрет, что ситуации немного утрируются стендап-комиками для большего эффекта.

– Как ты относишься к критике? Это накладывает какой-то отпечаток на то, что ты делаешь?

– У меня нет опыта взаимодействия с критикой, как таковой. Я впервые сталкиваюсь с более-менее масштабным обсуждением своей личности и творчества. Не скажу, что реагирую остро, я был готов к этому и принимаю это как данность, как неотъемлемую часть любой деятельности. Наблюдая творческий путь именитых комиков, я понял – что бы ты ни сказал и ни сделал, критика будет всегда. И отношусь к ней вполне спокойно. К тому же наличие оценки, пусть даже не всегда положительной, говорит о том, что ты действуешь. А это уже хорошо.

– Можно ли сказать, что ты всю свою сознательную жизнь увлекаешься юмором или был какой-то переломный момент?

– Не могу сказать, что увлекался юмором всегда хотя бы потому, что такой жанр как стендап, который и вызвал мой интерес, появился в нашей республике не так давно.

– Что же повлияло на твой выбор?

– Во время обучения в институте подруга рассказала мне о стендап-тренингах, которые проходили во Владикавказе, решив, что я обязательно должен принять в них участие. Аргументировала она это тем, что я из числа тех самых парней с хорошим чувством юмора, которые всегда над всеми подшучивают (Улыбается).

– И ты сразу на это согласился?

– Не сразу. Я долго отказывался, думал: «Ну уж нет, какой еще стендап?» В то время как раз вышел первый сезон шоу “Stand Up” на ТНТ. Мне нравилось это шоу, но только на уровне благодарного зрителя, а о том, что я могу быть одним из них, у меня не возникало даже мысли. Но все же я решился. Не скажу, что втянулся моментально, скорей это было любопытство, вызванное желанием разбавить свою размеренную жизнь чем-то новым.

– Что стало твоим следующим шагом?

– Зимой я отправился вместе с Хетагом Хугаевым на «Comedy Баттл». И, наблюдая за ходом программы, начал формировать свои взгляды на то, каким я хочу видеть «мой» юмор. Мне нравится рассуждать и давать возможность рассуждать зрителям. Ведь это очень важно, найти понимание у тех, перед кем ты выступаешь. И именно жанр стендап позволяет наладить этот контакт. Если этого не происходит, значит, что-то ты делаешь неправильно. Для того, чтобы твои мысли находили отклик у зрителя, это должно, в первую очередь, вызывать твой личный интерес. Иначе не сможешь заинтересовать в этом остальных. Если что-то смешно, но не актуально для меня – этого не будет в моем монологе.

– На сцене ты выглядишь достаточно простым, «своим» парнем. Звездная болезнь – вопрос времени?

– Мне сложно анализировать то, как я выгляжу со стороны. Чувствую себя комфортно на сцене перед публикой. Если произвожу впечатление «своего» парня, то так оно, наверное, и есть на самом деле. Во всяком случае, очень близко к оригиналу.

– Юмористы из южных регионов страны в своих выступлениях «паразитируют» на теме нашего менталитета, благодаря чему сложился определенный стереотип о Кавказе. А что станет твоей фишкой?

– Думаю, я пока слишком молод как комик для того, чтобы говорить о своих фишках.

– То есть, ты все еще в поиске себя?

– А комик постоянно находится в поиске себя, независимо от того, новичок он или профессионал своего дела. Что же касается «кавказского юмора», конечно, от меня этого ждут, хотя от юмора о кавказцах, как о таковых, я далек.

– Планируешь брать оригинальностью?

– У меня нет цели быть уникальным. Мои монологи не строятся вокруг определенной темы, я делюсь тем, что волновало или волнует меня здесь и сейчас. Если завтра для меня будет важен вопрос нашего менталитета – я буду об этом говорить. И такие шутки как об «отце-осетине от Бога», несомненно, будут проскальзывать. Потому что ко всему прочему стендап подразумевает знакомство зрителя с личностью комика.

– Есть ли комики, на которых ты равняешься? Чей успех тебя мотивирует?

– В основном это зарубежные комики, такие как Луи Си Кей, Джим Джеффрис, Билл Берр, мне нравится, что и как они делают. И, что важно, это не приедается. Думаю, это тот результат, к которому я хочу прийти.

– Ты сказал, что до стендапа учился на юриста. Не жалеешь, что оставил эту сферу?

– Нет. Уже во время обучения я понимал, что юриспруденция вряд ли станет делом моей жизни. Сейчас я убедился в этом.

– Как к твоему занятию относятся родные? Поддерживают или считают это несерьезным увлечением?

– Я не посвящаю их в тонкости своего дела. Но они относятся абсолютно лояльно. Мне никогда не ставили жестких рамок и условий по поводу того, чем я должен заниматься в жизни. Хотя в какой-то период присутствовало недопонимание, были сомнения в правильности сделанного выбора и даже оспаривания со словами: «Это, скорее, хобби, может быть, все-таки, юриспруденция?». Так уж заведено, что желание сделать из ребенка юриста принадлежит кому-то из старших в семье и реже – самому ребенку. Так было и со мной. Но, несмотря на то, что их мечта не сбылась, они все равно поддерживают и принимают мой выбор.

– Спасибо, что уделил внимание и за приятный разговор, успехов тебе в твоем творчестве!