Ушел Аркадий Цорионти. Музыкант, продюсер, создатель разноформатных радиостанций. А еще – автор музыки гимна Северной Осетии.

Ушел в пятьдесят четыре. Как принято говорить, на взлете. Именно, что принято. Взлетел Аркан уже давно – иные новые "звезды" эстрады и нот еще тогда не знали, а Цорионти уже создавал платформу осетинского шоу-бизнеса. Заливал фундамент.

Первая серьезная студия, первые аранжировки, первые фестивали. Проект "Чепена-шоу". Помню, как мы сидели в его студии в кинокомплексе и Аркадий горячо и вдохновенно объяснял мне, совершенному еще юнцу, почему симбиоз народных инструментов и популярных аранжировок так важен для него. "Это же наша сокровищница", – проникновенно говорил Цорионти. – "И я как музыкант хочу вдохнуть новую жизнь в народную классику".

Многие смеялись тогда поначалу, а через несколько месяцев фирменная аркашина дудка звучала отовсюду: из киосков с кассетами, телевизионного эфира и, конечно, из непременных "шестисотых". Братва одобрила ее сразу и единодушно.

Говорят, что трагедия гения в том, что ему нестерпимо тесно в рамках узкого мира вокруг. Не хватает воздуха, гармонии с жизнью, да и просто обычного доброго слова.

Это про Аркадия. Даже слишком про Аркадия. Он шел своей дорогой – все чаще напролом через бурьян, не жалея чувств и сердечных порывов. Не верил в компромиссы, но какой гений, скажите на милость, в них вообще верит?

Много лет назад Цорионти до глубины души тронула смерть одного из главных идеологов советского рока Александра Башлачева. Аркаша рассказывал мне, насколько близка ему была музыка погибшего рокера, и как она, в том числе, формировала его собственные взгляды на жизнь.

А потом Аркадий дал мне послушать свое посвящение Башлачеву, этот своеобразный реквием. Спросил тогда у него: "А как вдруг ты решил написать песню в совершенно отличном от твоего стиле?"

Цорионти посмотрел на меня очень серьезно и с хорошо различимой грустью сказал: "Это дань уважения гению, который совсем не вписался в жизнь, полную интриг и бытовухи".

Словно о самом себе говорил тогда Аркадий.

Я часто слушаю ту, "башлачевскую", песню. Грустную, глубоко образную, полную безысходности и тоски. Но еще больше полную безмерного уважения к Гению.

… И ты допил свой последний глоток
И докурил свой последний бычок.
Всё… Ты стоишь, закрывая глаза.
Делаешь шаг и летишь в никуда…

Покойся с миром, Аркан! И будь, наконец, счастлив…
Руслан Тотров