«15-й Регион» опросил 15 респондентов по поводу по-прежнему обсуждаемой идеи строительства во Владикавказе крематория.

Александр Плиев, начальник пресс-службы АМС Владикавказа:

— В городе катастрофически не хватает земли. Мы кладбища не консервируем, а люди продолжают умирать. Скоро наступит такой переломный период, когда вся территория города окажется под кладбищем. И это надо понимать! Строительство крематория является не самым приятным, но самым реальным выходом. Но люди психологически пока к этому не готовы. На территории города 7 кладбищ, четыре из которых закрыты. Плачевная ситуация и в том, что действующие три кладбища ближайшие несколько месяцев будут заполнены. Сейчас стоит вопрос о том, чтобы добавить куски территории, но его нужно решать уже на республиканском уровне. Это всего лишь отсрочит проблему, но не решит ее. Необходимо подготовить людей, общество должно само прийти к тому, что строительство крематория необходимо.

Феликс Киреев, журналист-краевед:

— В Северной Осетии и на Кавказе в целом всегда было особенное уважение к мертвым. Людям не совсем понятна будет та позиция, что человека надо сжигать. Я не думаю, что эта идея найдет особую поддержку. Но, чтобы этот проект оправдал себя, нужно, чтобы крематорий работал постоянно. А для этого необходимо, чтобы люди постоянно пользовались его услугами. В некоторых странах люди вносят плату за захоронение, и пока это происходит, оно сохраняется. Можно пойти таким, самым легким, путем. Для администрации города выгоднее людей сжигать. Я не поддерживаю эту идею!

Хаджимурат Гацалов, муфтий Северной Осетии:

— Все кавказские обычаи, тот же «агъдау», базируются на принципиально религиозной основе. Скорбное отношение и уважение к усопшему — это принцип взаимоуважения друг к другу, это устои нашего общества. И похороны, кладбище, надгробие — это не только атрибуты прощания с человеком, но и символика различных ипостась человеческой жизни. И убирая все это, мы разрушаем связь поколений и времён, мы нарушаем то, чем гордимся. Разрушая свое прошлое, мы разрушаем свое будущее. Давайте тогда уберем братские могилы, мемориалы, все, что несет память о людях, которые ценой своей жизни подарили нам мир. При появлении крематория наступит разрушение национальной памяти. Кроме того, это — разрушение и родственных связей.

Василий Тадтаев, замначальника похоронного бюро Владикавказа:

— По-моему мнению, крематорий нужен республике. Здесь несколько причин. Одна из них — патологические отходы, которые раньше выбрасывались в мусорные баки. Сейчас в республике есть два так называемых колодца, куда они сбрасываются. А их следовало бы сжигать. Еще одна причина  — в Северной Осетии находится единственная на Кавказе больница для больных туберкулёзом. Умерших от этой болезни категорически запрещается хоронить, так как инфекция может распространяться через землю еще долгие годы. Расширить границы кладбищ тоже необходимо с правой стороны города, а кладбища, которые находятся на северной стороне города, можно расширить, но они два года как закрыты. Что касается гизельских кладбищ, то здесь осталось около 40 мест. В прошлом году приезжали москвичи, чтобы определить место для его строительства, но дело остановилось только из-за финансирования. Общая площадь семи кладбищ, расположенных в черте Владикавказа составляет около120 га. По постановлению, усопшему на кладбище выделяется 2 на 2,5 метра. Некоторые берут дополнительно землю за 5 тыс. руб. за 1 кв. метр.

Георгий Калоев, председатель североосетинского отделения «Боевое братство»:

— Мне кажется, человека нужно придавать земле. Всё, что до нас дошло от старших, мы должны соблюдать, ведь это наша культура.

Владимир Дудиев, диктор ГТРК «Алания»:

— Я противник этого. Не хочу, чтобы меня сжигали. Хотел бы, чтобы, как и до сегодняшнего дня, мы придерживались традиций наших предков. Моя мама, например, когда готовила на поминки пироги, даже сыр не пробовала на соль, так святы были обычаи.

Алан Цхурбаев, блогер:

— Что касается меня лично, то, мне абсолютно безразлично, в каком качестве я буду принимать участие в процессе перегноя почвы. Если кого-то отталкивает сам процесс, творящийся с человеческим телом в крематории, то пусть подумает о том, что происходит с ним в земле. Нет, даже не в земле, а в бетонной коробке. Там же по факту нет даже «придания тела земле». В идеале я бы хотел, чтобы я просто исчез — без следов и могил. Все эти завещания в духе «похороните меня в родной землице» — не про меня. Кому-то спокойней жить с мыслью о том, что его могила будет там, где и он родился, а мне безразлично. Мне главное, чтобы плов удался, и люди спокойно разошлись по домам. Остальное меня не волнует. Ну сколько можно прятаться за разговорами про обычаи? Вот живут у нас точно не по традиции, и только и держатся за ритуальные обряды, чтобы выглядеть достойно. Зайдите в любой владикавказский бутик — элитная одежда для похорон.

Тамерлан Сабанов, режиссер Северо-Осетинского академического театра:

— Я не согласен, с тем, чтобы в Северной Осетии был крематорий потому, что осетинское общество не готово к этому. Хотя мне самому всё равно. Я готов на кремацию.

Алан Татаров, председатель поисковой организации «Харон»:

— В целом, я не против крематория. Мне кажется, его спросом будут пользоваться только дома престарелых, бомжи и т.д. Если сжигание умершего будет раз в месяц, думаю, не стоит строить крематорий

Валерий Луничкин, председатель правления североосетинской миссии христианского милосердия:

— Я не против. Но тут есть национальные традиции, которые имеют довольно серьёзные корни. На мой взгляд, он не будет у нас пользоваться спросом. Насколько мне известно, даже в таких больших городах, как в Москве и Санкт-Петербурге они спросом не пользуются.

Савва Гаглойты, секретарь Владикавказской и Аланской епархии:

— Традиционным способом захоронения у нас является, конечно, погребение. Это предпочтительнее. Но каких-либо принципиальных возражений по поводу способов захоронения человека в христианской вере нет. Мы не выступаем против крематория. Наверное, всё-таки со временем мы к этому придём. Но лишать людей способа погребения тоже нельзя. Выбор должен оставаться за каждым.

Амина Адова, блогер:

— Я полностью за крематорий, так как сейчас за могилами большинство не ухаживают. Мы привыкли к нашим культурным нормам, поэтому выработается концепция, будет переломным то время, но это войдет в практику. Пышность похорон должна остаться в прошлом. Сознание людей должно меняться.

Александр Реутов, главврач Бесланского медцентра, депутат парламента:

—Я не возражаю, если в Осетии появится крематорий. Для этого нет никаких преград. Но заставлять людей делать это не нужно.

Герман Гагиев, глава Алагирского городского поселения:

— Мне кажется, что крематорий нужен. Я бы был первый в списке тех, кто хочет себя кремировать после смерти. Многие перестали ухаживать за могилами своих родных. Большинство людей не знают, где захоронены не то что их прадеды, а деды. Равнинная часть населения ещё располагают этими сведениями, а вот горная уже нет.

Наталья Меркулова, заместитель начальника Роспотробнадзора:

— Каждый сам определяет, что ближе для него. Я бы придерживалась погребения. Всё-таки у нашего народа эти традиции почитаемы. Человек, можно сказать, при этом траурном мероприятии отдаёт последний долг умершему. Люди пока не готовы к кремации по морально-этическим нормам. Но, по-моему, рано или поздно мы придем к этому. Кроме того, у нас остро стоит проблема с землей. Для захоронений мест уже не хватает.Рая 15-Дзантиева