Руководители птицефабрик «Михайловская» и «Урух» Батраз Цалкосов и Артур Елканти рассказали «15-му Региону» о кризисе в отрасли и о том, почему Северная Осетия превратилась исключительно в потребителя.

– Как сегодня можно оценивать состояние птицеводческой отрасли?

А.Е.: Состояние крайне тяжелое. На протяжении последних 8 лет отрасль развивалась динамично, но в последние 2 года появились большие проблемы. Мы обращались к Таймуразу Мамсурову, собирались у него, но никаких решений принято не было. Первой на дно пошла Ардонская фабрика, затем Владикавказская. Урухская сейчас живет на искусственном дыхании. Держится еще Михайловская птицефабрика, на которую мы и надеемся. Недавно нас собирали в министерстве сельского хозяйства, обсуждали, что делать дальше. Решили написать письмо главе. Он в курсе всех наших проблем, бывал и на фабрике у нас. Вячеслав Битаров воспринимает наши проблемы, очень надеемся на его скорое вмешательство и помощь. Понимаем, сейчас лишних денег в республике нет. А все наши вопросы как раз упираются в деньги.

– Как вы оцениваете объемы производства в республике?

Б.Ц.: Производство снижается, фабрики закрываются, остаются какие-то мелкие фермеры. В 2015-м прекратилось субсидирование, дотации по России отменились. Эти дотации хорошо помогали фермерам и фабрикам. Мы закупаем основные кормовые компоненты и племенную продукцию у поставщиков из-за границы. Из-за скачков валюты затраты увеличились в два раза, а стоимость продукции практически не изменилась, поднялась на 5-6%. Стало нерентабельно производить мясо курицы и яйцо. Сравнивая объемы продаж в прошлые годы, в этом они совсем малы. Отрасль провалилась, стала нерентабельной.

– Но ведь в последнее время часто поднимается вопрос импортозамещения… Тем же рыбоводам кризис как мать родная.

Б.Ц.: Может, кто-то и думает об импортозамещении, часто задают вопросы, как оно нам помогает. Но мы полностью зависим от зарубежных поставок кормовых компонентов, племенной и ветеринарной продукции. Себестоимость увеличилась почти в два раза. Но покупательная способность у народа сейчас маленькая. Нет возможности поднимать цены, люди и так меньше стали покупать продуктов.

– Как выходите из сложившейся ситуации?

Б.Ц.: Сейчас вроде идет тенденция роста цен, и появилась выгода этим заниматься, но опять же нужны оборотные средства. В основном предприятия закредитованы, все вынуждены брать кредиты, чтобы получить какой-то толчок. Еще в 2012 году мы начали инвестиционный проект, прошли отбор предприятий на госгарантию на получение инвестиционного кредита. В итоге со Сбербанком у нас не получилось, я так понял, у них не было заинтересованности участвовать в госпрограммах. Господдержка, на которую мы потратили столько времени и сил, отпала. Пришлось оформлять обычный кредит, закупили новое оборудование, чтобы полностью модернизировать производство. Приобрели цеха конечной и убойной переработки птицы, линию для убоя, но не смогли поставить и запустить. На базу убойного цеха уже потрачено 1 млн 113 тыс. евро. Для запуска необходимы средства, нам из местного бюджета обещали около 30 млн рублей, чтобы мы могли замкнуть цикл производства. Помимо этого, мы реализуем цыплят фермерам, то есть параллельно с нами может развиваться мелкий бизнес. Благодаря перерабатывающему цеху могли бы сотрудничать и с Урухской фабрикой.

– То есть у вас проблемы не только с производством мяса, но и его переработкой?

Б.Ц.: Производство тоже было бы, но по нынешним ценам курица не выгодна. Если бы была переработка, то себестоимость можно было бы сократить процентов на 30. Из-за того, что нет сбыта, нет убоя, приходится птицу передерживать. По технологическому процессу ее надо забить в 50 дней, но порой нам приходится держать ее до 70. Получается, возрастают расходы на зарплату, на потребленную энергию. Качество продукции, конечно, тоже теряется. В итоге растет и себестоимость продукции. А если бы наладили переработку, то могли бы продавать мясо даже за пределы республики.

А.Е.: В Белгородской области есть фабрика-локомотив, как у нас «Михайловская», и вокруг нее собрались все птицефабрики. Получился такой кооператив: одно крупное предприятие тащит за собой остальные. А называется оно у них «Белптица». У нас тоже были планы подобного развития. Мы рассчитывали на птицефабрику «Михайловская», это наш флагман. У нас нет понятия конкуренции, мы все заодно, выживаем, как можем. Анатолий Цалкосов (гендиректор птицефабрики «Михайловская» – прим. «15») в состоянии был взять кредит, собрать всех и запуститься. Но после кризиса все встало. В Белгороде живет 600 тыс. человек, а выпускают их предприятия около 300 тысяч тонн мяса птицы. Для примера, я произвожу 1150 тон.

– В лучшие времена отрасль обеспечивала только внутренний рынок?

А.Е.: Мы кормили Чечню, Ингушетию и Москву. Знаете, в чем отличие нашей птицы и почему мы не можем конкурировать со Ставропольской? Там птицу «удобряют» препаратами, которые позволяют ей расти за 30-35 дней. Но это отрава. Впрочем, как раз эту отраву нынче и ест наш потребитель.

– Сколько процентов республиканского рынка сейчас обеспечивает птицеводческая отрасль?

А.Е.: На сегодня даже 10% нет.

Б.Ц.: В 2014 году мы произвели около 2500 тысяч тонн, в 2015 было падение практически на 50%. За первое полугодие 2016-го даже 1000 тонн еще не произвели. Мы вынуждены сокращать сотрудников, кого-то переводить на полставки. Перспективы не оптимистичны для этой отрасли. В то же время очень много мяса курицы завозится в республику.

– Кто сегодня ваш главный конкурент? Достаточно востребована курятина в сети магазинов «Магнит»…

Б.Ц.: Есть огромный холдинг «Гапресурс», который занимает второе место по производству курицы в России. Они в свое время выкупили фабрики в Краснодаре и Ставрополе, их продукция и представлена в «Магните». Они очень сильно нас демпинговали в прошлые годы. На Кавказе умышленно снижали цену на свою продукцию, хотя в других российских регионах стоимость их курятины была выше.

А.Е.: К примеру, когда у меня себестоимость килограмма живой птицы выходила 48 рублей, и мне приходилось продавать ее за 54 рубля, они выкидывали на рынок птицу стоимостью 38 рублей за кг. Сознательно снижали свои цены, загоняя нас в угол. Этот год был для меня ужасным, я потерял 18 млн и встал.

Б.Ц.: Но в соседней Кабардино-Балкарии проще все-таки. В свое время у них землекредитования было меньше. Там сохранились фабрики еще с советских времен. Они получают поддержку, даже ветеринарные средства им поставлялись бесплатно через министерство. Кредиты берут без особых затруднений. А чтобы нам взять кредит, надо год бегать по банкам и заложить все свое имущество.

– Сколько рабочих мест можно создать в отрасли?

А.Е.: Раньше у меня работало 270 человек, которые в течение одной недели были сокращены. А сейчас сторож и еще пара человек.

Б.Ц.: Мы планировали трудоустроить около 600 человек. Сегодня у нас около 120 сотрудников. В целом же на птицефабриках республики можно трудоустроить 2500 человек. Это как на крупном заводе.

– В лучшие времена насколько мы обеспечивали себя мясом и яйцом?

Б.Ц.: Процентов на 40. Мы всегда завозили продукцию. Сейчас мы на грани остановки.

– Какие реанимационные шаги необходимо предпринять, чтобы поднять отрасль?

Б.Ц.: Ко всему прочему у нас сейчас добавились проблемы с выплатой основного кредита, это около 7 млн рублей в месяц. Банки не идут навстречу, чтобы растянуть долг.

А.Е.: Мы закупаем зерно в соседних республиках: Ставрополье, Краснодар, КБР. А в это время наши землевладельцы выращивают кукурузу и предпочитают сдавать ее на спиртзаводы. Ни у одной птицефабрики нет своей земли, а у городских властей нет понимания по торговым точкам. Выбить точку на базаре или в городе – огромная проблема. Чтобы поставить один ларек, уходит около трех месяцев. А где-нибудь на улице стоит бабушка, которая продает курицу, почищенную непонятно в каких условиях, ни на что не тратится, даже на ветеринарные исследования. Она продает свой товар на солнце, а птица при высокой температуре портится в течение 40 минут. Она должна быть охлажденной до 3 градусов. Самое ужасное, что мы даже с ними не можем конкурировать.

Б.Ц.: А ветеринары за каждую курицу просят чуть ли не 9 рублей. Каждый месяц отправляем птицу в ветнадзор и получаем протокол испытания, но даже затем на рынках нас заставляют платить эти деньги, причем даже не проверяя продукцию. Хотя у них нет лабораторий и, соответственно, возможности провести полноценную экспертизу, чтобы, скажем, выявить ту же сальмонеллу. Мы поднимаем этот вопрос, но нас пугают проверками.

– Вы уже обозначили столько проблем. А насколько вообще хлопотно и рентабельно вести такой бизнес?

А.Е.: Это отрасль с достаточно быстрым оборотом. При хороших условиях курица растет до 60 дней. Например, индюк – до 8 месяцев, утка – до 4 месяцев. Курица – самый дешевый источник белка.Зарабатывать должны другие предприятия, мы должны кормить потребителя.

Б.Ц.: Но в тоже время риски большие. Курица – живой организм, за которым нужно следить. В одном птичнике могут содержаться до 30 тысяч голов. А случается, нам отключают электроэнергию из-за долгов.

– Раньше за счет роста стоимости говядины, потребители чаще стали брать птицу. Сейчас насколько это ходовой товар?

А.Е.: В кризис люди в принципе меньше стали есть.

– Птицеводство в республике по сути ограничивается производством курятины. Другая птица менее рентабельна и популярна у потребителя?

Б.Ц.: Мы пытались производить мясо утки и индейки. Но это не ходовой товар.

А.Е.: Индейку из Ростова завозит в республику Вадим Ванеев. Нам этого хватает.

– Получается, мы свои прилавки сдали внешнему производителю птицы? Сможете ли еще вытеснить их?

А.Е.: Конечно, сможем. Но при этом нужно пропагандировать местную продукцию. Наша продукция неплохая, курица откормлена на кукурузе, пшенице и сое. Есть ГОСТ, есть технические условия, и мы им четко следуем. Сейчас же внешние производители идут на откровенные уловки: берут курицу, закачивают через иголки желеобразную жидкость, которая проникает в мышечную массу и добавляет к весу до 20%, затем курицу замораживают. Все эти шашлыки, которые стали такими популярными, вообще есть нельзя. А людям вкусно, и они покупают вновь и вновь, не понимая, что это благодаря усилителю вкуса – глюконату натрия, к которому возникает привыкание.

Б.Ц.: Наша республика превращается в потребителя. Птицу сейчас завозят из-за пределов региона, а наши деньги уходят из республики. Наши налоги и рабочие места забирает сеть магазинов. Республиканские птицеводы по сути нуждаются в поддержке со стороны потребителя. Взамен мы готовы гарантировать качественную продукцию.

Фатима 15-Макиева