Десять часов вечера. Неяркий бледный свет, тишина, спокойствие. Неясно мелькнет и пропадет чья-то редкая тень — неслышными шагами скользнет из коридора человек. Быстро минуя зал, исчезает в темноте другого коридора. Так пролетает в утренние сумерки по городу от одной крыши к другой мутная фигурка птицы. На середине холла бабуля-уборщица монотонно водит по серому полу шваброй. Красная накидка, убранные под косынкой, как у медсестры, волосы, круглое в морщинах лицо…

В зале пусто. Только скучающий бармен за стойкой и полудремлющий охранник в черных брюках и белой просторной рубахе сидит в темном углу. Вдоль бара — сверкающий строй разноцветных бутылок, и над всем строем синим светом блестит, как утренняя звезда, громадная бутылка виски. Она возвещает, что скоро здесь начнется «день». Здесь — это в одном из ночных клубов Владикавказа, куда по редакционному заданию был «внедрен» корреспондент «СО», дабы вкусить «прелести» и «изыски» закрытого мира, влекущего в свое лоно определенную категорию людей, предпочитающих камерный стиль времяпрепровождения.

Прежде чем попасть внутрь заведения, пришлось пройти визуальный фильтр дресс-кода и досмотр секьюрити, а затем уплатить в кассу 800 рублей: половина этой суммы берется собственно за вход, а на остальные деньги вам могут предложить немного выпивки и прохладительных напитков. Такая модель позволяет избавляться от разного рода халявщиков, предпочитающих завалиться в клуб и ничего не заказывать, тем самым бесполезно занимая место и не пополняя казну заведения…

К половине одиннадцатого в коридоре начинают звучать голоса и шаги. Постепенно появляется народ. Рабочий день клуба настал. Первые гости рассаживаются по-птичьи на круглые насесты вдоль стойки, вольно свесив или напряженно скрестив на весу ноги. Радостно, алчно, иронично взирают на ряды бутылок, на пузатые бочонки пива, на ярко разгоревшиеся огни вокруг. Бледный свет отключился, зал оказался в темноте, в которую врезались огненные всполохи светового оформления. Алые, синие, лиловые цвета всех оттенков сказочным узором горели вокруг, яркие лучи прорезали пространство, плясали по стенам, лицам, столам, по стойке бара, вокруг которого начинали все быстрее вращаться люди, лучи, кружки с искрящимся пивом, стопки с мертвенно — бледными отблесками водки, маленькие чашечки с черными безднами кофе, огоньки разгоравшихся сигарет, вспыхивавших зажигалок…

Поток людей рождался далеко на улице, где к узорчатым перилам клуба подъезжали машины, подходили пешком. Потом все толкались в узком проходе около маленького окошка кассы, в нетерпении совали в него хрустящие бумажки, проходили вперед, где натыкались на охранников. Те своими телами плотно закрывали путь. Обыскивали, хлопая по ногам, туловищам и карманам. Досматривали строже, чем в международном аэропорту. Впечатлило. Подумалось: вот оно как, бомбы и оружие сюда не пронесут. Однако чуть позже один из завсегдатаев развеял возникшую было у меня гордость: оказывается, гораздо важнее, чтобы никто не приносил с собой выпивку. В первые часы это особенно актуально: сейчас в клуб устремились наименее платежеспособные посетители — молодежь, выклянчившая у родителей пару тысчонок, но желающая куража по полной. Одни покупают в соседнем магазине водку и сигареты, чтобы сэкономить на баре, прячут под одеждой. Другие, кто похитрее, напиваются прямо возле магазина, торопясь, не закусывая, запивая одной на всех бутылкой пива. И тех, и других отбрасывает охрана. Некоторые все же умудряются на несколько минут удержать себя в руках, уверенно и твердо выворачивают карманы. И тогда валуны в строгих черных строгих костюмах раздвигаются, и молодые люди тянутся в зал, там садятся за столики, покупая по бокалу пива.

В два часа ночи — самый разгар веселья. Зал набит битком, за столами и у стойки нет свободных мест, на танцполе не протолкнуться, клубно-кислотная музыка разрывает уши, но ритм танцев и играющий внутри алкоголь многим позволяют оторваться от суетности повседневной жизни и оттягиваться на полную катушку. За столиками появились посетители с хорошим достатком, обставились бутылками с виски и водкой, блюдами с мясом. Хорошо одетые здоровые мужики, которым в основном уже за тридцать, пьют и едят, алчно вглядываются в круговерть импозантных дам за соседними столиками, молодых девчонок. Часть из них только и мечтают, чтобы их пригласили за стол, бесплатно накормили и напоили, дали бы хотя бы «штуку» за ночь… А там авось сегодняшняя золушка завтра обретет богатого покровителя и изменит свою жизнь к лучшему…

Внезапно прыгающая и извивающаяся толпа затихает и замирает. На подиум выходят три роскошные девушки-стриптизерши. Начинается шоу. С застывшими улыбками, сопровождаемые визгами восторга они начинают танцевать под медленную музыку, заученными грациозными движениями сбрасывают белоснежные одеяния, обнажая под прожектором все свои «прелести»… Один из сидящих за столом подзывает к себе менеджера, подает ему сотенные долларовые бумажки, указывая на одну из танцовщиц, и выходит из зала. Клубная идиллия продолжается. Кто-то, завязав новое знакомство, уже пытается ретироваться из «светского общества» в номера. На улице, чуть ли не расталкивая друг друга бамперами машин, снуют таксисты: теперь для них настал самый доходный период: такие клиенты уж точно «жмотиться» не будут, а с особо захмелевших и втридорога взять можно.

Кстати, удалось выяснить, что в заведении практически не происходят пьяные дебоши, драки и всевозможные разборки. Это, в принципе, дозволяется, но — за пределами клуба. Вот тогда уж держитесь, жители окрестных домов: дикий ор, звон битого стекла, женский визг, сдобренные отборной матерной лексикой — всем этим набором щедро попотчуют вас любители экстремального отдыха. Если же посетитель позволил себе непотребное поведение внутри зала, то когда он придет сюда в следующий раз, его демонстративно впустят, но столь же демонстративно не будут обслуживать.

Самое подвижное существо во всем клубе — менеджер. Он успевает почти одновременно бывать везде: пропускает через охрану угодных ему посетителей, присматривает за баром, следит за шоу и одновременно за всеми потенциальными клиентами. Сноровисто пересчитывает, прессует друг к другу купюры…

Над городом светает. На улицах гулом моторов возвещают о себе первые мусороуборочные машины. Клубный «день» подходит к концу. Зал пустеет, усталые и пьяные участники праздника ведьм разбредаются. Клиенты останавливают «тачки», открывают новоявленным подругам двери, держа за руку, пропускают внутрь, садятся следом. Машины с парочками одна за другой разруливают в разные стороны.

Вот и последний искатель приключений поднялся из-за стола, подозвал менеджера, сунул деньги. Менеджер подошел к бару. И бармен, сдав кассу, устало поплелся вслед за посетителем в коридор мимо столов, заваленных неприглядными объедками бурной ночи…«Северная Осетия»