Премьер-министр Южной Осетии Доменти Кулумбегов рассказал Ольге Алленовой, почему восстановление Южной Осетии до сих пор не завершено и какую инвестиционную программу финансирует Россия.

— Проблема, о которой в Южной Осетии говорят все жители,— восстановление жилья и улиц после войны 2008 года. Оно затянулось на шесть лет и продлено еще до 2017-го. Почему так долго?

— Жители правы в том, что процесс восстановления улиц действительно идет не такими темпами, как бы нам хотелось. Трудности вызваны характером стройки — идет реконструкция всех сетей коммуникации одновременно, а это очень сложно. В предыдущие годы при проектировании и организации работ были допущены ошибки, которые сейчас нам приходится исправлять. Мы же не можем строить на базе старых ошибок.

Формируя инвестиционную программу на 2014 год, мы начали с мониторинга всех работ, проведенных до 2013-го. Одновременно мы начали мониторинг и всей имеющейся проектно-сметной документации. Там тоже были проблемы и ошибки. Вот по этим причинам темпы восстановительных работ по благоустройству города и в 2013-м, и в 2014-м оказались не такими высокими, как нам хотелось бы.

Но мы уже завершили мониторинг и составление проектно-сметной документации по всем городским улицам, до конца июня она будет выдана. И кстати, все это время работы не прекращались — в этом году завершим работы на десяти улицах. Это и коммуникации, вода, газ, канализация, и благоустройство.

— В некоторых отремонтированных после войны зданиях уже текут крыши, лопаются новые трубы под землей, проваливается асфальт. Вы будете все это переделывать?

— Все, что надо делать, будем делать. Есть объекты, которые некачественно строились. Есть те, которые неправильно использовались. Будем исправлять.

— До 2017 года восстановление будет завершено?

— Всех улиц — нет. У нас более 130 улиц, и по всем надо провести работы. Многие из них не были заасфальтированы и до войны, но сейчас есть намерения асфальтировать все дороги от центра к окраинам. И в инвестиционную программу эти объекты уже заложены. А центральные улицы, конечно, к 2017-му завершим.

— Какие у инвестиционной программы сроки реализации?

— Она начала работать с 2011 года. До этого был комплексный план по восстановлению республики. Сейчас мы реализуем программу 2014 года. На межправительственной комиссии недавно была утверждена инвестиционная программа на 2015-2017 годы. И мы надеемся, что программа продолжится и после 2017-го. Самое главное — все объекты, внесенные в инвестпрограмму, уже утверждены комиссией и заложены в бюджет Российской Федерации. Это значит, они точно будут построены.

— Каков бюджет этих программ?

— На 2015-2017 годы — 9,8 млрд рублей. На 2014-й — 2,8 млрд рублей.

— И все объекты, которые внесены в программу на 2014 год, будут сданы в этом году?

— Да, там 28 объектов, они будут сданы.

— А что собой представляет инвестиционная программа на следующие три года?

— Она достаточно сбалансирована. Безусловно, она не решает всех проблем, которые перед нами стоят, но это хороший фундамент для развития экономики, социальной сферы. Приоритетом там останется благоустройство города. В рамках этой программы мы продолжим и строительство жилья. Мы надеемся в рамках этой программы завершить восстановление жилья, пострадавшего во время войны.

— В Цхинвале есть аварийные дома, в которых живут люди. Их некуда переселить?

— Из трех аварийных девятиэтажек мы надеемся начать отселение уже в этом году. Для этих целей построено четыре 36-квартирных дома. На улице Героев проведем обследование, выясним, является ли дом аварийным.

— Сколько домов, пострадавших во время войны, еще не восстановлено?

— Цифры у нас есть, но я не буду их называть. Каждый день мы получаем заявления, в которых люди говорят, что их дом пострадал, и просят включить их в списки. Есть и такие, кто повторно обращается. Комиссия, которая занимается обследованием домов по факту заявлений от граждан, приняла уже более 2,5 тыс. заявлений. Но, чтобы понять, сколько у нас жилых домов пострадало от войны, сколько просто ветхого или аварийного жилья, нужно работать не по заявлениям, а проводить сплошную инвентаризацию. И мы будем ее проводить. Я полагаю, что в ходе этой инвентаризации цифры будут меняться.

— Перед выборами в парламент кандидаты говорили о том, что Южная Осетия пустеет, люди уезжают из сел. Из поселка Квайса уезжают 22 семьи. По словам главы Северной Осетии Таймураза Мамсурова, туда в прошлом году переехало около 500 человек.

— Про 500 переехавших в Северную Осетию я не слышал. Про Квайсу знаю, мы туда ездили и попросили список людей, которые хотят уехать, чтобы поговорить с ними и понять, что их побуждает. Но такого списка нет.

— Но там нет даже школы.

— Школа там будет в 2015 году — современная, на 180 мест. И больница там будет. Сейчас они ютятся в приспособленном помещении. То, что в селе есть трудности, все знают. Мы принимаем меры, конечно. В рамках программы 2014 года есть проекты по водоснабжению сел, в которых воды никогда не было. Например, села Цинагарской зоны Ленингорского района — там пять сел будут обеспечены питьевой водой. Кроме того, в десятки сел в прошлом году проведены дороги. В рамках программ 2013 и 2014 годов в 16 населенных пунктах приграничной зоны мы строим новые фельдшерско-акушерские пункты. Люди не будут за элементарными медуслугами ездить в город, у них все будет рядом. В этом году мы построим в приграничных селах 49 домов.

— Осталось лето, а потом начнутся дожди — строить нельзя.

— Там уже идет процесс землеотвода. Уже заказаны сборно-каркасные дома, и буквально летом мы их поставим. Так что проблемы села мы знаем, они не забыты. В течение 20 лет село разрушалось. И мы прекрасно знаем, с какими трудностями связано развитие села во всем мире: это дотационная отрасль.

— Мелкие предприниматели жалуются, что невозможно взять кредит в банке, чтобы начать какой-то бизнес. В банках просто нет денег.

— Действительно, сегодня кредитных ресурсов в банках нет или мало. У нас банковская система не развита. Мы с российскими коллегами пытаемся решить вопрос капитализации банков. Но для развития малого и среднего предпринимательства в инвестиционной программе с 2015 года тоже заложены деньги. И сейчас мы с нашими российскими коллегами решаем, как к этому процессу привлечь отдельные российские банки. Я пока не хочу детализировать, но это уже на 80% решенный вопрос. И я уверен, что для предпринимателей, которые хотят заниматься серьезными проектами, возможности будут. Но не для тех, кто 100-200 тыс. рублей берет и надеется что-то развить на эти деньги.

— Для фермеров и 200 тыс. рублей — деньги.

— Фермерские хозяйства хороши, когда есть куда реализовать продукцию. Ну дадим мы им кредит, они произведут продукцию. А куда ее девать? Нам надо сначала переработку наладить. Иначе эти деньги будут потрачены впустую.

— Один из аргументов сторонников идеи объединения Южной Осетии и России заключается в том, что бизнесу будет легче существовать: сейчас две таможни создают определенные проблемы.

— Эти проблемы закреплены в законах РФ и ЮО. Но у нас не драконовские пошлины. Тем более что недавно между РФ и ЮО вступило в силу соглашение о режиме торговли и многие вопросы снимаются. Если нужно будет еще больше упростить процедуру провоза товаров через границу, и на это пойдем, будем договариваться с российскими коллегами. Мы понимаем, что надо оживлять нашу экономическую жизнь, и стараемся помогать бизнесу. Вот, например, у нас за электроэнергию и население, и коммерческие структуры платят одинаково — 2 рубля 64 копейки. И нам удалось договориться с нашими российскими партнерами: в этом году мы приостановили рост тарифов и на газ, и на электроэнергию. Это тоже помощь предпринимателю. Там, где мы не можем помочь деньгами, мы помогаем чем-то другим.

Кстати, в инвестиционной программе на следующие три года предусмотрены развитие и поддержка местного производителя. У нас уже в июне выпустит свою продукцию завод стройматериалов — бордюрные камни, плитку, блоки. Есть у нас в плане и развитие перерабатывающей промышленности, деревообработки, предприятий по разливу минеральной воды.

— Многие здесь считают, что если бы Южная Осетия вошла в состав России, то жить, торговать, вести бизнес было бы легче. А вы как думаете?

— На этот счет уже высказывались и российский президент, и глава Южной Осетии. Эта идея не новая, проблемы разделенного осетинского народа волнуют целые поколения осетин. Для нас это важная мечта, мы к ней будем идти, это в сердце каждого человека. Еще в 1992 году народ Южной Осетии об этом заявил на референдуме. Но для любого дела ситуация должна созреть, чтобы это было безболезненным для обеих сторон.

— Но у вас в парламенте теперь будет партия с большинством голосов, которая активно поднимает вопрос интеграции с Россией. Значит, это может произойти уже очень скоро?

— Если все будет зависеть от желаний и воли этой партии, то может быть. Но надо и Россию спросить, хочет ли она этого сегодня.«Коммерсант»