15-й Регион. Информационный портал РСО-Алания
Сейчас во Владикавказе
15°
(Облачно)
31 %
2 м/с
$ — 92.2628 руб.
€ — 99.7057 руб.
Страх рождает безрассудство
28.10.2010
10:48
Страх рождает безрассудство

Его можно отнести к той категории государственных чиновников, которые не приемлют публичности, а скрупулезно, профессионально и с максимальной отдачей выполняют свои служебные обязанности на любом вверенном им участке деятельности. И результатом такой работы считают не показной, сиюминутный эффект, а возможность создать твердый задел для последующих положительных сдвигов.
И тем не менее в этот раз заместитель Председателя Правительства РСО–А Виталий Зангионов согласился ответить на вопросы.

— Виталий Георгиевич, с приходом в исполнительную власть республики вы в ранге вице-премьера правительства стали курировать одно из наиболее ответственных и проблемных направлений — деятельность правоохранительной системы. Увы, ситуация в регионе сегодня далека от стабильной, и каждое резонансное преступление наносит серьезный удар по престижу силовых ведомств. В обществе возникает убеждение, что преступный мир «переигрывает» всю систему противодействия ему. На ваш взгляд, такое положение вещей фатально?
— По жизни я — оптимист и не стал бы говорить, что мы обречены постоянно жить в таком напряженном режиме. Все мы знаем, что начало всем современным негативным процессам было положено в период контртеррористических операций в Чеченской республике. Хочу особо отметить то обстоятельство, что Северная Осетия была и остается единственным островком на Северном Кавказе, где нет пособнических террористам баз, хотя у нас достаточно большая прослойка мусульман. Но местное мусульманское сообщество никогда не имело отношения к бандподполью. А это для деструктивных сил как кость в горле.
С 1999 года республика пережила серию страшных терактов. Из каждой такой трагедии извлекались горькие уроки, но если я скажу, что удалось учесть все ошибки и просчеты, это будет неправдой.
С 2007 года мы решаем проблему борьбы с терроризмом в новых рамках: изучаем опыт Израиля, Испании, Англии, США в методах профилактики подобного рода преступлений. Но эта работа сопряжена с очень сложными факторами: соседние моноэтнические республики, где взращивается и действует бандподполье, не могут пока противостоять навязываемой псевдоидеологии, связанной с задачей создания кавказского имарата.
К сожалению, в принимаемых упреждающих мерах серьезно хромает техническая составляющая. Стоит сказать, что за последние несколько лет мы провели большую работу по выправлению ситуации, разработали техническое задание по реализации программы «Безопасная республика», утвердили его на заседании республиканского правительства, а затем представили Президенту России, который дал распоряжение провести соответствующую экспертизу, и она подтвердила целесообразность предложенных мер в связи с особыми условиями, в которых находится Северная Осетия.
— Можно назвать основные из этих мер?
— Программа «Безопасная республика» предполагает решение очень многих вопросов, которые подчинены единому замыслу: оптимизировать деятельность МВД, начать реальную борьбу с коррупцией во всех ее проявлениях. Это создание бесконтактной связи граждан с органами власти посредством внедрения принципов «электронного правительства», что исключит возможность влияния пресловутого человеческого фактора.
В качестве практической базы для разработки программы мы взяли опыт Татарстана, изучив его на месте. Так вот, там уже есть ощутимые положительные сдвиги: уровень преступности сократился до 60%, тяжесть последствий дорожного травматизма снизилась более чем вполовину. А почему? Да потому, что каждый водитель — от президента республики до рядового автолюбителя — в случае нарушения реально обречен заплатить штраф.
Все мы прекрасно знаем, что происходит на наших дорогах, когда за сутки в результате аварий погибают по несколько человек. Ведь порой люди садятся за руль, не зная элементарных правил вождения, потому что права получили неправильно.
— Что значит «неправильно»? Иными словами, покупают что ли?
— Да, не побоюсь это признать. А иначе откуда у нас такой беспредел на дорогах?!
— Но, согласитесь, иногда и знающий правила лихач умышленно идет на нарушение, заведомо зная, что сможет договориться с инспектором или же подключить к решению проблем какого-нибудь влиятельного родственника или знакомого…
— Согласен. Вот когда мы исключим возможность прямого контакта водителя с инспектором, то и будем застрахованы от такого развития событий, избавимся от коррупционных проявлений.
— Известно, что бюджет программы «Безопасная республика» достаточно весом: порядка 3 миллиардов рублей. Откуда будем брать деньги?
— Мы уже работаем над привлечением инвестора. Первоначально определенная часть средств будет выделена из республиканской казны. Планируется по договоренности с федеральным центром оформить и долгосрочный гуманитарный кредит, который будем выплачивать на условиях софинансирования из республиканского и федерального бюджетов.
начинают обвинять в коррумпированности, непрофессионализме. Понятно, что это — праведный общественный гнев. Но можно ли говорить о том, что если бы удалось в силовых ведомствах искоренить все негативные проявления, то и резонансных преступлений удалось бы избегать?
— Скоро сказка сказывается. Но вот, к примеру, после каждого ЧП, подобного теракту 9 сентября 2010 года в центре Владикавказа, правоохранительные органы вновь и вновь начинают обвинять в коррумпированности, непрофессионализме. Понятно, что это — праведный общественный гнев. Но можно ли говорить о том, что если бы удалось в силовых ведомствах искоренить все негативные проявления, то и резонансных преступлений удалось бы избегать?
— Все не так просто. Ведь всем понятно, что с периода «лихих девяностых» шло планомерное разваливание всех правоохранительных структур. Невозможно даже представить, что довелось за это время испытать тому же МВД, правопреемнику доблестной советской милиции, когда верх над ним взяла преступность. Этот «вирус» выдавил из системы профессионалов, не было финансирования, не было соцгарантий для сотрудников. Угроза безопасности жизни висела над милиционером и его семьей как дамоклов меч. Многие просто вынуждены были или уйти в сторону или смириться с навязываемыми условиями, кое-кто шел и на сращивание с криминалом. Была ведь настоящая вакханалия. Идейно-патриотические мотивации с 1991 года ушли в небытие, и теперь крайне важно создание новых, должна быть сформирована принципиально новая структура.
— Вы намекаете на недавно предложенный президентом страны общественному обсуждению проект закона о полиции?
— Да, но… Я положительно отношусь к любой продуктивной реформе. Однако хочется высказать свое мнение не как госчиновника, а как гражданина. Я родился и вырос в Советском Союзе. Эта сверхдержава пережила Великую Отечественную войну и отстояла Великую Победу. Но в годы войны слово «полицейский» было крайне одиозным, и в связи с этим возникают сомнения, удачно ли приживется в обществе предложенный термин. Но это — по форме. Что же касается сути. Многие вещи, прописанные в предложенном законопроекте, мне просто непонятны. Вот, к примеру, изначально появилась его первая часть, так называемая пояснительная записка. Я вник в ее суть и понял, что ее готовили профессионалы. То есть они ставили конкретные задачи и цели. Но уже сам проект закона был составлен теоретиками, далекими от непосредственной оперативной работы. Конкретные задачи были размыты ими до формулировок направлений деятельности. Нет там исчерпывающих положений, которые давали бы возможность исключить присутствие человеческого фактора и оградить конкретного человека от произвола. А ведь на каждом этапе любое благое дело ломается на человеке. Который, скажем, оказался без внутреннего стержня, позарился на какие-либо посулы, либо старается решить вопрос «по умолчанию».
Радует то, что законопроект был представлен на обсуждение, и, думается, он еще впитает в себя конструктивные доработки и корректировки.
— Возвращаясь к проблеме угрозы терроризма, разрешите задать вам, Виталий Георгиевич, личный вопрос. Вспомним сентябрь 2004 года. Бесланская школа — в руках бандитов. Вам, как офицеру ФСБ, поручается ответственная миссия — постоянно быть на связи с террористами, задействовать весь профессиональный потенциал, чтобы найти хоть какую-то зацепку для спасения людей. Но… Трагедия произошла. После этого изменилось ли ваше мировоззрение, укрепились ли во мнении, что с террористами переговоры вести бесполезно?
— Печальный опыт переговоров с бандитами в Беслане во мне укрепил одно понимание: в этом конкретном случае переговоры вести было необходимо! Но только лишь для того, чтобы оттянуть время для подготовки мероприятий по освобождению заложников. Других вариантов не было!
Спустя день после захвата школы мне уже было ясно, что переговоры ни к чему не приведут, поскольку их продуктивно можно вести до тех пор, пока не пролилась первая кровь. После этого переговоры можно вести только на сдерживание.
Теракты, проводимые с целью запугивания, чтобы вселить страх в людские души, имеют страшные последствия, если они достигают своей цели. Человек, впустивший страх внутрь себя, — это уже не личность, это существо.
Другой вид терактов направлен на раскачивание общественно-политической обстановки. Но, как видим, главной цели этим черным силам достичь не удается и не удастся. И они сами прекрасно понимают, что идея создания кавказского имарата бесперспективна! Но, чтобы продолжить эту бессмысленную войну, они стремятся всеми возможными средствами поссорить народы, в частности, осетинский и ингушский, вновь столкнуть нас, памятуя о прошлом противостоянии. Вот они и пытаются своими провокационными призывами «зарядить» ингушей осознанием, что осетины их притесняют, а осетинам твердят: «Вас же унижают, как вы это терпите?» Для таких провокаторов-уродов это — последний жизнеподдерживающий фактор, они могут поднять руку на ребенка, на женщину, на старика!
— Вы затронули философский вопрос — о чувстве страха, которое свойственно любому нормальному человеку. И тем не менее сказали о том, что нельзя впускать «вирус» страха в свою душу. А вам самому и в жизни, и по работе приходилось испытывать это чувство?
— Тот страх, о котором я говорил, фатален, он парализует человека. Конечно, есть ситуационный страх, без которого не обойтись: это опасения за здоровье своих родных и близких, да бог весть что. Могу вам привести красивую и любимую мной фразу: не боится только тот, кто боится бояться!
Скажу вам, что мне приходилось испытывать чудовищное чувство страха, и не раз, но не за себя, а за других людей, за моих подчиненных, за которых я нес ответственность, — они, выполняя задание, могли лишиться жизни. Но той категории страха, которую пытаются нам навязать извне апологеты терроризма, поддаваться ни в коем случае нельзя. Он-то как раз и рождает безрассудство.З. Тимченко, «Северная Осетия»