«Джигит без коня — как птица без крыльев», — говорили наши предки. И это было действительно так. Конница составляла главную ударную силу любого войска, искусство держаться в седле воспитывалось с раннего детства, не случайно ведь ни один праздник не обходился без состязаний в джигитовке и скачках. С тех пор много воды утекло, многое поменялось в мире — технический прогресс, век компьютеризации. Конный спорт с годами становится все более элитным, содержать лошадей — дорогое удовольствие, но от того победы на соревнованиях самого серьезного ранга котируются выше и выше.
Беседуем на эту тему с одним из самых известных осетинских тренеров Валерием Золоевым, вот уже 14-й год работающим в Москве.
В компании сильнейших
— Валерий Магометович, честно признаюсь: в конном спорте разбираюсь слабо, поэтому прошу меня извинить, если какие-то вопросы покажутся вам дилетантскими…
— Глупости это все! В мире нет людей, которые могли бы сказать, что знают в нашем деле все — «от и до». Если кто-то заявит, будто постиг все премудрости работы с лошадьми, не верьте. Вот я, например, с 15-летнего возраста варюсь в этой каше и до сих пор открываю для себя что-то новое.
— Спасибо, что подбодрили. Тогда сразу к делу: прошла информация, что наш выдающийся мастер конкура Владимир Туганов готовится выступить на второй для себя Олимпиаде. Это правда?
— Правда. Но для того, чтобы поехать в Лондон, одного желания мало — там сложная система отбора, нужно набирать рейтинговые очки на соревнованиях разного уровня. Например, перед Играми в Афинах на всю Восточную Европу выделили всего три лицензии. Было очень трудно туда пробиться, но Володя такой человек: если поставит перед собой какую-то цель, в лепешку расшибется, но добьется своего. Я считаю, что в 2004-м он выступил более чем достойно — прошел квалификацию, а в основной сетке стал 35-м. Представляете, оказаться в компании сильнейших всадников мира и практически ни в чем им не уступить, хотя те соревновались на лошадях, каждая из которых стоит не меньше двух миллионов евро. Туганов тогда многих в России своим примером вдохновил, ведь считалось, что даже пробиться на Олимпиаду — недостижимая для нас высота.
— Если не ошибаюсь, то было первое выступление осетинских конников на Олимпийских играх?
— Так оно и есть. Когда в 1980-м Олимпиада проходила в Москве, очень хороший шанс был у Фердинанда Кибизова. Он в то время выступал просто здорово и, я уверен, мог претендовать даже на «золото» в троеборье. Но тренерский штаб сборной СССР оставил его в запасе. Как я потом слышал, там сыграли свою роль какие-то политические мотивы. Хотя по официальной версии тренеры перестраховались, посчитав, что лошадь, на которой должен был стартовать Кибизов, может подвести.
250 тысяч за коня
— Туганова вы открыли?
— Он начинал заниматься у Руслана Гекиева в Михайловском, где стал мастером спорта в троеборье, потом отслужил в армии и вернулся к своему тренеру, который к тому времени работал уже в Дачном. Надо отдать должное Руслану Тазретовичу: это он воспитал в Володе такие качества, как упорство, твердость духа. Знаете, его брат Славик от природы был даже более одарен, но ему не хватило трудолюбия, чтобы выйти на уровень Вовы. Наше сотрудничество началось, можно сказать, случайно. В моей группе тогда были три очень хорошие лошади для конкура, но не было всадников, которые могли бы реализовать их потенциал. И тут в один из дней Вова с кем-то из товарищей приехал к нам в школу, ребята попросили разрешения попрыгать через барьеры. Тогда-то я к парню и присмотрелся. Повел его на конюшню, показал лошадей. У Вовы сразу глаза загорелись. Единственное, его смущало, как сказать тренеру, что хочет уйти к другому.
— Он воспринимал это как предательство?
— На самом деле ни один тренер не станет препятствовать благополучию своего ученика. Вот и Руслан, когда Володя все же решился ему рассказать про мое предложение, первое, что спросил: «Лошади действительно хорошие?». У нас сразу все стало получаться — поехали в Ставрополь на чемпионат Союза среди юниоров и завоевали «золото». Потом в Югославии на международном турнире все выиграли. Представляете, там немцы предлагали Вове за коня 250 тысяч долларов! Это были по тем временам сумасшедшие деньги…
— Или высшая мера наказания за валютные операции…
— Ну да, точно (смеется). Само собой, мы продавать лошадь не собирались. Помню, 1988 год получился для нас особенно «урожайным» — только в Краснодарском крае на личном чемпионате России Володя выиграл четыре маршрута из пяти и, соответственно, четыре золотые медали, хотя соперники у него были более чем серьезные. В Латвии на чемпионате Союза среди сельских конников мне доверили тренировать российскую сборную. Естественно, я включил Туганова в состав, и он не подвел.
Владимир Туганов: «На Олимпиаде должен быть в пятерке»
Главная наша олимпийская надежда в конном спорте Владимир Туганов сейчас готовится в Германии, а потому наше общение проходило в телефонном режиме. Началось же оно с поздравлений — перед Новым годом мастер конкура, участник Олимпиады в Афинах попал в первую сотню мирового рейтинга, что уже само по себе является высочайшим достижением. Еще в августе Туганов занимал 172-ю строчку, но блестящие выступления на нескольких подряд соревнованиях позволили ему значительно подняться в международной табели о рангах.
— Владимир Петрович, в прошлый раз, когда вы отбирались на Олимпийские игры, на всю Восточную Европу выделялись всего три лицензии. С тех пор ситуация изменилась?
— Нет, бороться придется, как и тогда, за одну из трех лицензий, так что мне нужно как можно чаще выступать и набирать рейтинговые очки. Сейчас напряженный период — каждую неделю выхожу на старт.
— Как считаете, какого количества баллов должно хватить?
— К маю 2012 года надо достичь отметки примерно в 1500 очков, на данный момент же у меня их около тысячи.
— То есть остается совсем немного?
— В конном спорте, как в теннисе, учитываются результаты последних 52-х недель. Результаты, которые я показал в январе прошлого года, спишутся, а очки, набранные в январе этого года, прибавятся. То есть нужно постоянно соревноваться и прибавлять пункт за пунктом.
— Вы вроде бы собирались нынешнюю зиму провести в Москве. Почему изменили планы?
— Потому что в Европе сейчас проходит много турниров. Гораздо удобнее находиться здесь, чем каждую неделю выезжать, тратить время и силы на перелеты.
— Уже определились, на какой лошади будете выступать?
— Пока нет, ведь у меня их несколько, а времени для принятия решения еще много.
— У вас не так давно были проблемы со спиной, даже поговаривали о том, что придется делать операцию…
— К счастью, удалось обойтись без хирургического вмешательства. Делаю специальную гимнастику, упражнения на растяжку, в общем, поддерживаю себя в форме. Спина меня практически не беспокоит.
— В Афинах вы успешно преодолели квалификационный турнир. На какой результат нацелитесь, если пробьетесь на Игры в Лондоне?
— Понимаю, насколько это будет трудно, но, наверное, поставлю себе цель быть в первой пятерке.
— А как вы оказались в Москве?
— Честно говоря, не хотел переезжать, это Володя меня уговорил, и последним доводом было то, что без меня он не сможет возродить конный спорт. А это было его мечтой — прославить Аланию. И я, бросив все — работу, дом, в 1997-ом переехал к нему в Москву. Это были тяжелые для конного спорта времена. Корма для лошадей не хватало, школы, конные заводы закрывались. Доходило до диких вещей: табуны молодняка по триста голов отправляли на мясо. Естественно, и результаты, которые в то время показывали российские конники, резко ухудшились. Мы занимались на ипподроме, потом в Битце, где сохранилась база, построенная к Олимпиаде-1980, потом в ЦСКА, где через некоторое время учредили «Кубок Алании». На одном из этапов Кубка присутствовал президент Северной Осетии Александр Дзасохов. Он был приятно удивлен тем, что в нашей маленькой республике есть специалисты высокого уровня, на которых равняется российский конный спорт, и остался очень доволен увиденным. Скажу без ложной скромности, мы многих коллег воодушевили на серьезную работу. С этого момента стал расти уровень соревнований, проводившихся в Москве, а потом и по России.
— А как возникла идея выступить на Олимпиаде?
— Знаете, на что я обратил внимание? Пока у Туганова были достойные конкуренты, он прибавлял. Стоило ему превзойти всех в мастерстве, — как будто остановился в росте. «Нет, — думаю, — так не пойдет, нужен какой-то новый стимул». И тогда я сказал Владимиру: «Я научил тебя всему, что знаю я сам, нужно переходить на более высокий уровень подготовки — ты должен выступить на Олимпиаде». Он чуть со стула не упал: «Это невозможно!» А я ему: «Ничего невозможного нет!» Если честно, тогда это было чем-то из области фантастики. Просто потому, что лошади у нас были, хотя и неплохие, но явно не олимпийского класса. Но прошло три дня, и Володя заявляет: «Ты прав, будем готовиться к Олимпиаде!». Тут уже я чуть со стула не упал (смеется).
Возраст победам не помеха
— С чего начали?
— С расставания.
— То есть?
— Я понимал, что ему нужно перебраться за границу и найти себе мощного менеджера. Такого человека мы нашли в лице немца Франке Слотака. Тот, правда, не сразу согласился — опасался связываться с русскими. Но Вова своим отношением к делу, профессионализмом доверие к себе заслужил.
— Почему же вы сами не уехали в Германию?
— Нужно знать Туганова. Если бы я поехал с ним, он не стал бы искать себе тренера. А ему обязательно нужно было обзавестись поддержкой за рубежом, он должен был находиться в гуще событий и в хорошем смысле этого слова стать европейцем. Два-три года Вова занимался со Слотаком и значительно прибавил. Потом перешел к другому немецкому менеджеру Рене Теблу.
— Но он же не все время находится за границей?
— Нет, конечно. Ведь я продолжаю оставаться его тренером, и когда он приезжает сюда, мы готовимся к международным соревнованиям, проходящим в Москве. В 2010 году, например, стали абсолютными чемпионами как зимнего, так и летнего чемпионатов России. Я уже не говорю про все остальные традиционные турниры.
— В июле Туганову исполнится 50…
— Были примеры, когда конники и в 60 добивались выдающихся результатов. Володя — мастер с большой буквы, у него колоссальный опыт и к тому же он фанат своего дела. В России, конечно, есть хорошие всадники, но при всем к ним уважении я ни одного из них не назову равным по классу Туганову. Конечно, Володе в чем-то повезло: у него есть свой небольшой бизнес, что позволяет ему много времени проводить за рубежом и даже покупать хороших лошадей. Многие российские спортсмены о таком и мечтать не могут. И все же главное — его мастерство, техника, которую он оттачивал годами и оттачивает до сих пор, занимаясь по 11-12 часов в день.
Лошадь — впечатлительное животное
— Вы сказали о лошадях. Они для конкура должны быть какими-то особенными?
— В каждом виде к коню предъявляются определенные требования. В выездке — одни, в полевых испытаниях — другие, на скачках — третьи, в конкуре — четвертые. Считается, что лошадь в самом расцвете сил, когда ей 10-13 лет. Но ее надо готовить, постепенно подводить. Не раз случалось, что жеребцы или кобылы, с которыми связывались надежды, попросту «ломались».
— Получали травмы?
— В том числе и психологические. Лошадь, между прочим, очень впечатлительное животное. Раз упав или даже увидев, как упала другая лошадь, она может потом всю жизнь бояться барьеров.
— В вашей практике бывало такое, что вы теряли коней-фаворитов?
— Расскажу об одном случае. К нам на бесланский конный завод раньше присылали жеребцов-производителей. Зашел я как-то сюда и обратил внимание на одного коня, невзрачного с виду, но что-то в нем меня привлекло. Попросил, чтобы отдали нам в секцию. Никто не возражал, поэтому привел Зимовщика (так было записано в его приписных документах) и часа два отмывал от навоза. Такая мощь в этом жеребце чувствовалась — огромные копыта, груда мышц. Когда Володя сел в седло и попробовал взять небольшое препятствие, Зимовщик прыгнул легко и по-кошачьи мягко. Мы ставили один барьер за другим, но даже 160-сантиметровые преграды он преодолевал без напряжения. Вот на такой лошади и нужно выступать на Олимпиаде. Лерой Браун, на котором Туганов прыгал в Афинах, тоже хороший конь, но не настолько.
— А что случилось с Зимовщиком?
— Поехали на соревнования в Кострому… Это сейчас лошадей транспортируют в коневозках, а тогда мы перевозили их в вагонах или в «КамАЗах». Видимо, Зимовщика продуло по дороге, у него обнаружилось двустороннее крупозное воспаление легких. Сколько я ни лечил его потом, он больше не восстановился. Можете у Туганова спросить, он подтвердит, что такой лошади у нас больше никогда не было.
Что нужно для счастья?
— Валерий Магометович, недавно с удивлением узнал, что у вас до сих пор нет звания заслуженного тренера России…
— А должно быть? (смеется).
– Ну, как бы…
— Скажу так: я никогда об этом не просил, а мне никто ничего не предлагал.
— Неужели не обидно?
— Я к этому отношусь спокойно. У меня есть любимая семья, любимая работа. Всегда говорю, что это и есть самое настоящее счастье.
— Зато, насколько мне известно, вас и Туганова представили к награде «Во славу Осетии»…
— Это очень приятно (улыбается). Медали мы с Володей пока не получили, но, надеюсь, это событие не за горами.
— Вернемся к Туганову. Как считаете, у него есть шансы?
— Шансы есть всегда. Просто нужно их использовать. Я в Володю верю. Главное, чтобы он пробился на Олимпиаду, а там, уверен, он себя обязательно покажет.К. Дзатцеев«Северная Осетия»