Большинство респондентов «15-го Региона» уверено, что лучшие учителя по осетинскому языку – родители. Ученые-осетиноведы по-прежнему делают ставку на образовательные программы.

На этой неделе на «15-м Регионе» проходил опрос на тему «Можно ли научиться осетинскому языку в школе?». Утвердительные ответ дали только 10,4% респондентов, однако половина из этого числа считает, что родной язык в школе можно выучить только поверхностно, а другая уверена в хорошем результате при условии, что ученик будет проявлять рвение. Около 22% полагают, что образовательные программы нуждаются в усовершенствовании, а 68% уверены, что если в быту с ребенком не будут говорить на родном языке, то никакие школьные потуги не улучшат ситуацию с незнанием или слабым знанием осетинского.

Филолог-осетиновед Тамерлан Камболов выход из ситуации, в которую попал осетинский язык, видит в более активном использовании сферы образования, причем еще на дошкольном уровне, где, по его мнению, осетинский язык должен стать языком обучения и воспитания наряду с русским. Только так, уверен профессор, можно эффективно повлиять на состояние языка, которое он склонен считать кризисным.

«Осетинский язык в дошкольных учреждениях преподается, но результат не внушает оптимизма, поскольку даже те дети, в семьях которых осетинский используется в качестве общения, приходя в детский сад, благополучно забывают его», – говорит Камболов.

По его мнению, основная проблема в дошкольных учреждениях состоит в том, что осетинский язык используется там только в качестве изучаемого языка, а не языка обучения и воспитания. Из общего времени нахождения в детском саду, а это 45 часов в неделю, на изучение осетинского языка отводится всего 30-45 минут – по 15 минут два или три раза в неделю. Таким образом, ребенок в детском саду попадает в русскоязычную образовательную среду и быстро ассимилируется, утрачивая родной язык.

«Впоследствии это имеет ощутимые социальные последствия. Ребенок, перешедший в детском саду с осетинского на русский, приносит его уже и домой как язык внутрисемейного общения. Старшие, видя, что ребенок их уже не понимает по-осетински и что его дальнейшее языковое развитие проходит на русском, поневоле тоже переходят с родного языка на русский в общении со своим ребенком», – рассказывает Камболов.

Решение проблемы, считает он, заключается не только и не столько в совершенствовании обучения осетинскому языку, а в смене общей образовательной среды в дошкольных учреждениях республики. Так, он предлагает создать в республике пару десятков (для начала) билингвальных детсадов, где осетинский язык использовался бы наравне с русским в качестве языка обучения и воспитания на протяжении всего дня. При этом, как отмечает профессор Камболов, за последние несколько лет специалистами кафедры ЮНЕСКО СОГПИ разработаны все необходимые учебные пособия на осетинском языке для всех групп дошкольных учреждений по всем образовательным областям. Теперь необходимо лишь выявить уровень владения осетинским языком воспитателей и закрепить уверенно владеющих родным языком за билингвальными детсадами. Авторы учебных программ в течение пары месяцев смогли бы провести их переподготовку и показать, как использовать разработанные материалы на осетинском языке. Таким образом, никаких серьезных объективных препятствий для запуска билингвальной системы дошкольного образования в республике нет. Не требуется даже никакого дополнительного финансирования. Просто необходимо принять четкое административное решение и последовательно его реализовать.

Переходя к системе общего образования, профессор отметил, что за последние 10 лет здесь сделано очень многое. Впервые за всю историю преподавания осетинского языка были разработаны две параллельные линейки учебников с 1-го по 11-й класс – для владеющих и не владеющих языком.

«Думаю, что лет через 5-6 выпускники школ будут гораздо лучше знать родной язык. Но, к сожалению, они все равно не будут его активно использовать в повседневной жизни, так как у них не будет осетиноязычной среды, особенно в городе», – сетует Камболов.

И для школ решение проблемы он видит в формировании осетиноязычной среды в самих образовательных учреждениях, т.е. в использовании осетинского языка не только в качестве изучаемого предмета, но и языка преподавания ряда общеобразовательных дисциплин. В целом, речь идет о необходимости создания русско-осетинских и осетино-русских школ, соответственно в городской среде и сельской местности.

«Нами разработаны учебники на осетинском и русском языках для двуязычных школ по всем образовательным предметам, соответствующие всем стандартам. Они прошли экспериментальную апробацию и дали хорошие результаты. Но они должны стать федеральными, т.е. пройти экспертизу в Российской академии образования и Российской академии наук и быть включены в федеральный перечень обязательных учебников. Это требует достаточно крупных средств. Экспертиза одного учебно-методического комплекса стоит около 400 тыс. рублей», – рассказывает Камболов.

Правда, есть и другой выход: издать учебники в качестве методических пособий, которые не требуют экспертизы. На их базе можно было бы приступить к созданию сети полилингвальных школ, но в данном случае все упирается в финансирование. Хотя, как отмечает Камболов, это не те суммы, которые должны бы стать камнем преткновения на пути становления современной системы национального образования.

Подытоживая, ученый еще раз повторил свое главное кредо: осетинский язык будет сохранен, главным образом благодаря системе образования, но только при условии, что он будет использоваться в качестве языка обучения и воспитания на всех уровнях образовательной системы.

Между тем на развитие и поддержку осетинского языка в республиканском бюджете-2017 не заложено ни рубля. Депутат парламента Светлана Доева рассказала «15-му Региону», что в прошлом году 6 млн рублей, заложенные на развитие осетинского языка, не были использованы и вернулись в федеральный бюджет.

Всего в республике 213 детских садов, из них в 44-х осетинский язык не преподается. При этом из 712 республиканских учителей осетинского языка 250 имеют высшую категорию. Ежегодно они проходят курсы повышения квалификации. Нехватка учителей наблюдается только в Моздокском районе: осетинский язык изучают 31% от общего числа учащихся. Самым осетиноговорящим, по данным минобранауки, считается Алагирский район.

В соседних республиках, по словам Камболова, владение родным языком находится на различных уровнях. К примеру, в Ингушетии, по его данным, уровень владения родным языком в быту гораздо выше. «Но ситуация нестабильна. Она тоже имеет тенденцию к изменению. Русификация ингушского общества тоже происходит, но не такими быстрыми темпами, как у нас. Они просто находятся там, где мы были позавчера, но идут к тому же, где мы находимся сегодня. Мы в более выигрышной ситуации, потому что поняли, что уже коснулись дна. Сейчас нам нужно решить: или остаемся на дне и тонем как этнос вместе с языком и культурой или прилагаем усилия, чтобы оттолкнуться от дна и начать всплывать», – говорит осетиновед.

Директор студии «Фæндиаг» Алла Габеева не отрицает значимость языковой среды в семье, но при этом подчеркивает, что «ни на немецком, ни на английском, ни на французском в осетинских семьях тоже не разговаривают, однако, заканчивая школы, дети зачастую знают иностранный язык лучше родного".

В открытой ею студии с детьми занимаются по методике Берлица. Она основана на полном погружении человека в среду изучаемого языка. С момента, как дети переступают порог центра, с ними разговаривают только на осетинском. Педагоги просто делают вид, что не понимают детей, если они просят о чем-то по-русски. Многие относятся к такой методике скептически, но она дает свои результаты. Те, кто совсем не разговаривал и даже не понимал, через пару месяцев начинают мыслить на осетинском языке.

Алина 15-Алиханова