15-й Регион. Информационный портал РСО-Алания
Сейчас во Владикавказе
(Ясно)
75 %
2 м/с
$ — 92.2628 руб.
€ — 99.7057 руб.
Жизнь Садона: от рассвета до заката
09.08.2019
20:40
7 605
Жизнь Садона: от рассвета до заката

Садон – поселок с богатой и славной трудовой историей, о котором слышал практически каждый житель Северной Осетии. Чтобы добраться от столицы республики в некогда центр развития цветной металлургии в стране, необходимо проехать 69 километров ровной автомагистрали, а затем, свернув направо через туннель с надписью «1967 год. Пятьдесят лет Октября» проехать еще четыре километра подпрыгивая на ухабистой дороге. На подъезде к бывшему шахтерскому поселку сразу пропадает мобильная связь, автомобильный навигатор перестает работать. Заехав сюда, человек словно попадает на другую планету, где время безжалостно стерло все: дома, детские сады, школы, промышленность. В это сложно поверить, но за увиденными развалинами сегодня продолжается жизнь: корреспондент «15-го Региона» провела один день в Садоне, где пообщалась с местными жителями, которые словно Атланты, поддерживают родные руины, доказывая, что человеку подвластно все.

Рассвет Садонских рудников

О Садонских свинцово-цинковых рудниках было известно начиная с 40-х годов 18-го века. В те времена они принадлежали греческому рыбопромышленнику Спиридону Чекалову, который заручившись царским разрешением, приехал из Турции в Осетию, организовал разработку богатейшего на Кавказе рудного месторождения. Позже Царское правительство само заинтересовалось рудниками: с алтайских заводов сюда был командирован горный инженер – капитан Рейнке. Он произвел тщательный осмотр Садонского месторождения, осознав масштабы его богатства. На основании материалов, представленных Рейнке, правительство царской России приняло решение откупить рудники у Чекалова и «основать прочное горное дело на средства казны». В марте 1850 года началось строительство серебросвинцового завода, для качественных работ которого в Садон и Алагир переселили 380 семей с заводов Алтая, Урала, и Луганска. Через два года все работы были завершены, и завод начал выплавлять первые цветные металлы.

«Первый слиток серебра был отправлен министру императорского двора. Одну половину слитка употребили для изготовления сосуда для строящийся церкви в Петергофе, а из второй сделали такой же сосуд для Исаакиевского собора в Петербурге. Через три года, в Садонских рудниках уже добывалось около 3 тыс. пудов несортированной руды, а завод выплавлял 10 пудов 32 фунта серебра, и более 3600 пудов свинца», – отмечается в сохранившихся отчетах архива.

Так началось развитие Садона: если во второй половине 18-го века в поселке было всего 60 дворов, то к 1884 году их численность возросла в два раза. После того, как Садонский рудник был (1886 год – прим.ред) передан Бельгийскому промышленному и химическому обществу сроком на 60 лет, на его территории стали строиться потрясающие по своей красоте многоэтажные дома из камня, которые несмотря на время стоят и по сей день.

Активно развивалась добыча цветных металлов в горах Северной Осетии и в советские годы. По свидетельству главного геолога комбината Руднева на начало сентября 1936 года запасы Садонского месторождения определялись в 4 100 000 тонн. В годы Великой Отечественной войны, в тяжелых трудовых условиях шахтеры добывали свинец и цинк для нужд фронта. А в послевоенные годы на Садонском руднике работали немецкие военнопленные.

Вспоминая прошлое, местный житель Руслан рассказал, что Садон, как и близлежащий Галон, были поселками настоящего социалистического рая: со своей больницей, школой, домом культуры и магазинами, где в избытке продавались деликатесы.

«Сейчас в поселке нет детей, остались одни старики. Самому молодому жителю 43 года. Помню, как сюда из города приезжали люди, потому что у нас было все. Благодаря московскому обеспечению мы чувствовали себя у Бога за пазухой. А сегодня к нам привозят несколько раз в неделю продукты и хлеб», – поделился собеседник.

По его словам, если в начале 1950 годов Садонский рудник был самым большим на СССК (Садонская свинцова – цинковая компания – прим.ред.), то с 1985 года начался спад объемов добычи и переработки руд. Это было обусловлено как экономическими причинами, так и состоянием минерально-сырьевой базы комбината.

Закат шахтерского поселка

Несмотря на все трудности, в поселок продолжали съезжаться специалисты со всех районов не только республики, но и страны. Сказка кончилась летом 2002 года: проливной дождь спровоцировал наводнение. В реке Садонка уровень воды поднялся почти на семь метров. На протяжении двух недель жители  Садона и Галона были оторваны от цивилизации, сошедшая сель в один миг разрушила целые строения. С этого момента и начался закат шахтерского поселка…

«Это было в ночь с 20 по 21 июля, шел сильный дождь. Так как мой дом находится в верхнем Садоне, я не подозревала, что творится внизу. Утром я собралась на работу, спустилась, и увидела затопленные дома, повсюду камни. Две недели нам на вертолетах доставляли еду, некоторых людей эвакуировали. Вода той ночью смыла не только дома, скот, но и целую историю», – посетовала бывшая учительница местной школы Лидия Дзитоева.

Она любезно пригласила к себе в гости, и угостила невероятно вкусным компотом из ежевики. Пенсионерка, проработавшая всю жизнь учительницей географии и биологии, с грустью в голосе вспомнила погибших в природной стихии.

«Мать и сына засыпало песком, они не успели выбраться из дома. Также, у нас жила девочка, к сожалению, имя не вспомню, но по фамилии Балаева. Она была обручена с молодым человеком из Владикавказа. В тот день, он отмечал День рождение, девочка решила поздравить его. Дорога уже была размыта. Получилось так, что она упала прямо в речку. Ее обнаружили уже мертвой. Ей было 18 лет. Через неделю должна была состояться их свадьба», – поделилась педагог.

Как призналась Лидия Дзитоева, из-за стихийных происшествий жители Садона до сих пор живут с чувством страха.

«Время здесь – плохой лекарь. Каждый раз, когда идет ночью дождь становится страшно. Но я здесь родилась, лучше этого места все равно в мире нет. Сплоченность помогает нам выживать. Мы очень дружны, только простить нашим людям я не могу одного – разрушенную промышленность в поселке. После наводнения, сами шахтеры просили правительство предоставить электричество, чтоб выкачать воду и начать работу. Их просьбы не были услышаны. При наличии полезных ископаемых в садонском месторождении они не работают уже 17 лет. При этом, в 1957 году тоже было сильное наводнение, но тогда нашли возможность восстановить населенный пункт», – рассказала жительница Верхнего Садона.

Если до природной катастрофы жить в этих местах было престижно и комфортно, то после все стало с точностью до наоборот. Правительство признало экономически не выгодным восстанавливать Садон и Галон. Позже пострадавшим выплатили денежные  компенсации. Оставшись без работы, люди стали покидать родные места: кто-то уехал в Алагир, кто-то во Владикавказ. Однако, как рассказывают местные жители, из-за смены климата бывшие шахтеры стали болеть.

«Официально существует только Садон, Галона после наводнения нет. Зато почта в Галоне есть (смеется мужчина). Те, кто уехали отсюда долго не прожили, за 17 лет умерло более 700 человек», – рассказал Руслан.

Другие рабочие, которые развивали промышленность страны, остались жить на величественных обломках былого. Еще одного собеседника Владимира, мы встретили, когда он собирал горный чай возле селения Курайтта. Владимир вместе с товарищами строил здесь свое будущее: проработав более 15 лет в шахтах, он получает пенсию 12 тысяч рублей.

«На шахте я был разнорабочим, зарплату получал не большую – 2 тысячи рублей. После наводнения я купил дом в Алагире, но мне там было плохо, и я вернулся. Может и живу до сих пор, потому что климат не поменял», – рассказал собеседник.

Прогуливаясь по поселку, невольно понимаешь, как некогда «живые» улицы стали похожи на развалины послевоенного Ленинграда: дома без окон, крыш, а первые этажи многих строений до сих пор завалены камнями. Здесь почти в каждом дворе висят выцветшие от времени плакаты советских лозунгов: они словно памятники погибшей эпохи.

«С детьми мы решили остаться в поселке, девять лет я не могла прописаться, потом проблема разрешилась. Жизнь после наводнения остановилась, хотя осталось много руды, как можно было это все разрушить? Мы всегда ходили друг к другу в гости, собирались вечерами во дворе. Уже все пришло в негодность, остается лишь ностальгировать по нашим беззаботным временам. Особенно часто вспоминаю наш клуб, оттуда доносилась знаменитая песня садонских шахтеров: «Шахтеры Садона дружбой богаты». Сегодня наш клуб разрушен, в нем от палящего солнца прячутся коровы», – рассказала многодетная мама семерых детей Илона Бесолова.

Родные руины

Бурлить жизнь в Садоне начинает лишь летом, когда на заброшенных дорожках, появляются следы родни местных жителей и дачников, которых притягивает сюда магнитом. Общаясь с постоянными жителями шахтерского поселка, все в один голос утверждают: развалины вокруг, родные нам. Надежда у потомков шахтеров – стахановцев о возвращении былой жизни, все еще есть.

«Я верю в будущее, если создать в Садоне любое предприятие многие сюда вернутся. Бывает, что люди, которые уехали отсюда после наводнения возвращаются 2-3 раза в месяц, их сюда тянет. Моя жизнь здесь счастливая, и детство моих детей прошло весело: они сами себе придумывали игры, ходили в забытые квартиры, убирали их. Садон – наш дом, и пусть не идеальный, зато родной», – подытожила Илона Бесолова.

Перед отъездом во Владикавказ, мы поднялись в старую штольню: при входе осталась висеть спецодежда шахтеров, которая за 17 лет покрылась темной пылью и паутиной, часть штольни начинает обваливаться, а металлические конструкции давно вывезли мародеры. Здесь ты понимаешь, что вторая жизнь у рудников уже не зародится, а те 30 человек, которые не оставили шахтерские поселки Садон и Галон лишь спасают их от полного исчезновения.

Екатерина 15-Елканова, Фото: Константин 15-Фарниев