Журналистов вновь пытаются сделать козлами отпущения и мальчиками для битья. Причем для битья – в прямом смысле. Газетчики рассказывают, как жители Беслана кидают камнями в людей с телекамерами и даже пытаются их побить, обвиняя во вранье, которого, было, увы, предостаточно в телевизионных репортажах с места трагедии.

То, что люди называют враньем, на самом деле – озвученная журналистами официальная версия. Именно по официальной версии заложников в школе было 354 человека, и особенно удручает эта иезуитская точность – не 350 и не 360, к примеру, а ровно 354. Видимо, кто-то посчитал, что некруглая цифра придает информации необходимую достоверность.
В воскресенье в “Вестях недели” Сергей Брилев так прокомментировал вранье властей: “Изображать, что все идет своим чередом, а если разразится кризис, притворяться, что масштабы этого кризиса вовсе не столь велики? Разве что себя пытались переубедить те, кто утвердил официальную версию о том, что в заложниках было 354 человека. По любому здравому размышлению их было там с тысячу… В такие моменты обществу нужна правда”.
Прямо-таки революционная мысль в устах человека, не только ведущего свою программу, но и руководящего информацией на государственном телеканале “Россия”! Только что же мешало “Вестям” донести до общества пусть не всю правду, а хотя бы намек на нее?
Антитеррористическая конвенция, которую подписали российские СМИ после “Норд-Оста”? Да, присоединившись к конвенции, СМИ согласились на добровольные ограничения свободы информации, если эта информация может усугубить ситуацию. Телеканалы на сей раз не рассказывали о перемещениях и планах войск спецназа, не тиражировали слухи, не давали в эфир непроверенные факты и не предоставляли слова родным и близким заложников. Но какая конвенция заставляла их тиражировать ложь, хотя бы и закамуфлированную под “официальную версию”? Что мешало журналистам на местах, сославшись на информацию из официального источника, аккуратно подвергнуть ее сомнению, сославшись на то самое “любое здравое размышление” и списки, составленные родственниками заложников в первые же часы после захвата школы?
Для чего вообще нужны журналисты на месте событий, если не для сбора фактов и правдивого информирования о происходящем? Только для того, чтобы озвучивать официальные версии?
Бывает ложь во спасение, а бывает ложь на погибель. Именно такой по сути оказалась официальная ложь о числе заложников. По свидетельствам очевидцев, вырвавшихся из ада, террористы, смотревшие в школе телевизор, окончательно озверели, услышав заведомо ложные цифры, после чего перестали давать людям воду: “Они говорят 354 – так и получат 354”.
Не меньшую злобу у бандитов вызвала и другая “официальная версия” – о том, что они-де не выдвигают никаких требований. Между тем они их выдвигали и даже через мужественного Руслана Аушева передали их президенту Путину.
Журналисты, ставшие в глазах жителей Беслана одними из виновников произошедшей трагедии, виноваты в том, что согласились быть ретрансляторами официальной лжи, которая на поверку оказалась куда страшнее неконтролируемой и непроверенной информации, распространявшейся ими во время “Норд-Оста”. Тем более что ответственность в обоих случаях вешают на них. А официальные лица, принудившие журналистов сначала к самоограничениям, а потом и к откровенному вранью, вновь умывают руки. Да и того гляди потребуют еще большего ограничения СМИ в ходе освещения терактов – как, не стесняясь, требует этого Жириновский, призывая к полной информационной блокаде на момент совершения теракта и вплоть до поимки и публичной казни террористов: для этого прямого эфира как раз не жалко.
А еще трагедия Беслана обнажила зияющую пустоту на том месте, где совсем недавно были телевизионная аналитика и общественно-политические программы. Помнится, в день начала войны в Ираке “Первый канал” оперативно развернул многочасовое прямое вещание, которое вели Владимир Познер и Светлана Сорокина. В дни, когда война шла у нас дома, “Первый” ничего оперативно разворачивать не стал – ни Познер, ни Сорокина (по идее, уже отгулявшие отпуск) в эфире так и не появились. Хотя людям в такие страшные моменты ох как нужно, чтобы с ними говорили, чтобы им хоть что-то объяснили, чтобы утешали, наконец, не оставляя наедине со страшными мыслями. И мне трудно представить, что лучшие журналисты “Первого канала” добровольно устранились от своих прямых обязанностей и профессионального долга. Скорее их устранили, деликатно пояснив, что пока в их услугах не нуждаются.
А НТВ, помнится, в дни “Норд-Оста” полностью изменило свою программу, предоставив эфир в режиме “нон-стоп” авторитетным деятелям культуры, науки, политики. По вечерам выходили специальные выпуски “Свободы слова” – за это телекомпанию потом тоже ругали: дескать, нечего было нагнетать обстановку. Но они не обстановку нагнетали, а психотерапевтическую функцию выполняли, убеждая растерянных и испуганных зрителей, что беда общая и боль общая, и лучше об этом говорить, чем загонять страхи внутрь себя, ощущая лишь беззащитность и одиночество.
Первое обсуждение произошедшего в Беслане состоялось лишь неделю спустя, в четверг вечером, в программе “К барьеру!” на НТВ и вышло настолько бессмысленным и глупым, что уж лучше бы и дальше молчали. Формат программы оказался совершенно не подходящим для обсуждения ТАКОЙ темы. Потому его несколько изменили, добавив элементы безвременно ушедшей “Свободы слова”. Получилось – ни богу свечка, ни черту кочерга.
С ходу – ни тебе подобающих слов о погибших, ни подразумевающейся само собой минуты молчания – принялись собачиться политики во главе с Жириновским, которому и чужая смерть повод для саморекламы. Несли ахинею так называемые деятели культуры. Актриса Елена Проклова заявила, что без ответной крови со стороны государства в такой ситуации не обойтись, а певец Александр Градский обвинил журналистов в пособничестве террористам, так же как пособниками террористов объявили Запад и западные телекомпании, освещавшие теракт в Беслане.
Ведущий Владимир Соловьев вбросил информацию о том, что финансируют теракты некоторые крупные российские компании, такие как “ЮКОС”, к примеру.
Всем участникам программы предлагалось подумать, какие свободы еще ограничить в России, дабы обеспечить безопасность россиян.
Один из лидеров “Яблока” Сергей Иваненко, приглашенный в студию “для плюрализму”, получил слово единожды и сумел сказать одну фразу: “Мы уже пошли на то, чтобы потерять свободу ради безопасности. Теперь нет ни того, ни другого”.
Судя по тому, как обрывались иные высказывания едва начавшись, как в иных речах полностью отсутствовала логика, а иные попросту было невозможно понять, по программе лихо прошлись монтажные “ножницы”. Получилось не обсуждение проблемы, а хаотичная нарезка из фраз по принципу “кто в лес, кто по дрова”. Можно и галочку поставить – мол, как же телевидение не говорит о бесланвской трагедии, вот, пожалуйте, говорит – и тему закрыть: через неделю другие “горячие” темы подоспеют.
Между тем общество сегодня как никогда нуждается в профессиональном, ответственном, серьезном обсуждении происходящего, без которого многим непонятно, как жить дальше. Оно нуждается и в квалифицированной психологической помощи, чтобы научиться бороться со стрессами. Оно, наконец, нуждается в рекомендациях специалистов, как вести себя в экстремальных ситуациях, как уцелеть. Увы, ничего этого телевидение не делает и, похоже, делать не собирается. Оно утешает развлекая, надеясь, видимо, превратить свой народ в бессердечное тупое быдло, готовое радоваться и веселиться, когда в стране беда.
Телемарафон “SOSTрадание”, почти 6 часов транслировавшийся на НТВ (из студии, кстати, откуда раньше выходила “Свобода слова”), продемонстрировал, что ТВ может сплотить самых разных людей, у которых есть сердце и совесть. А пожертвования в помощь жертвам Беслана, собранные в ходе этого марафона, доказали, что наш народ отнюдь не быдло.
Это единственное по-настоящему искреннее и осмысленное действо задвинули в ночь. Чтобы не заслонять “Место под солнцем”.