В здании прокуратуры Правобережного района Северной Осетии пострадавшие в результате бесланского теракта передали представителям следственной группы найденные после штурма тубусы от гранатомета и огнемета, а также гильзы от танковых снарядов. Потерпевшие добиваются, чтобы прокуратура выяснила, оправдано ли было применение тяжелого оружия при штурме школы, в которой находились заложники.

Передачу находок планировалось произвести в помещении общественного совета родственников пострадавших, однако прибывший из Москвы член парламентской комиссии по расследованию теракта Эрик Бугулов настоял на том, чтобы все вещдоки были перенесены в прокуратуру.
— Вы хотите шоу или реальных действий,— спросил господин Бугулов у пострадавших и собравшихся корреспондентов.— Если второе, то давайте пройдем в прокуратуру и вместе составим все необходимые протоколы.
Журналисты подняли уже разложенные на столе тубусы от гранатомета и огнемета, один из пострадавших понес коробку с тремя гильзами от танковых снарядов.
— Понимаешь, это ведь не первые тубусы,— по пути говорил корреспонденту Ъ Руслан Тебиев, потерявший в 1-й школе жену и зятя.— Сразу же после штурма возле пятиэтажек, где стояли военные, мы нашли несколько таких же. Принесли их в комиссию, а они их передали прокуратуре. Мы не против, но потом нам сказали, что они (вещдоки) потерялись, а номера записали неправильно. То есть невозможно определить, кто стрелял и по чьему приказу, ведь в Женевской конвенции, кажется, прописано, что в мирное время нельзя использовать огнеметы. А из них стреляли по детям.
— Теперь жители Беслана хотят передать тубусы прокуратуре, но уже в присутствии члена парламентской комиссии,— добавила одна из журналисток Ольга Боброва.— Они не доверяют прокуратуре, а комиссии доверяют.
В прокуратуре Пригородного района пришедших встретили руководитель следственной группы по расследованию бесланского теракта Константин Криворотов и руководитель пресс-службы Северо-Кавказского управления Генпрокуратуры Сергей Прокопов.
Все прошли в кабинет господина Криворотова, от чего там сразу стало тесно и душно.
— Выйдите все, кроме того, кто обнаружил все это,— обратился к присутствующим Сергей Прокопов.— Надо составить протокол изъятия. Это делается без присутствия посторонних.
После двадцатиминутных пререканий было решено оставить в кабинете людей, нашедших вещдоки, а также оператора местного телеканала «Классика» и журналистку.
Когда следователь закончил составлять протокол, кабинет снова заполнился людьми. Появился эксперт прокуратуры.
— Это тубусы от огнемета «Шмель» и ручного противотанкового гранатомета «Муха»,— пояснил эксперт.— От чего гильзы, пока трудно сказать, но, скорее всего, это танк стрелял.
Сергей Прокопов в это время общался с потерпевшими.
— Зал (спортзал, где находились большинство заложников) не мог загореться от выстрела огнемета,— объяснял господин Прокопов.— Заряд срабатывает в течение доли секунды и не может ничего поджечь. Он просто создает вакуум…
— Хорошо, а почему тогда танки стреляли? — спрашивали его родственники.
— Они начали работать тогда, когда в школе не осталось ни одного живого заложника,— парировал господин Прокопов.
— А откуда вы узнали, что больше нет живых?
Этот вопрос остался без ответа.
Когда страсти немного улеглись, к журналистам вышел замгенпрокурора по Южному федеральному округу Николай Шепель.
— Все вещи, которые сегодня принесли потерпевшие, будут приобщены к уголовному делу,— заявил он.— У нас уже есть девять таких тубусов, мы выяснили их происхождение, сейчас идет работа над выяснением целесообразности использования этого вооружения. Это будет установлено в ходе ситуационной экспертизы, которая сейчас проводится. Заур Фарниев, «КоммерсантЪ»