Во Владикавказе продолжились судебные слушания по делу Нурпаши Кулаева, единственного участника захвата школы в Беслане, оставшегося в живых. На заседании были допрошены двое потерпевших. Одно выступление в суде оказалось внеплановым: мужчина, потерявший в школе всю родню, добивался, чтобы его признали потерпевшим.

Тамара Цкаева оказалась в заложниках вместе с сыном, который в тот день шел в первый класс:
— Мы готовились выйти на торжественную линейку из здания школы, детям уже раздали воздушные шары, когда вдруг забежала женщина с бешеными глазами и закричала: «Бегите, там люди с оружием!».
Тамара с сыном и другими людьми спрятались в актовом зале школы, но очень быстро их там нашли:
— Через 15 минут мы услышали шаги, и в зал вошел молодой парень в маске, бронежилете, весь увешанный гранатами. Он повел нас оттуда в спортзал.
Когда мы проходили мимо столовой, мы видели там очень страшных людей, человек 10, все здоровые, с оружием. И они все улыбались.
Тамара рассказала о том, что в обоих концах спортзала боевики сразу поставили людей на взрывчатке, а между ними сделали коридор для передвижения. Тамара сидела рядом с коридором и могла слышать разговоры боевиков.
— Там ходил один боевик, который все время разговаривал по телефону, я так поняла, он у них за главного был, и сразу они выдвинули свои требования. Они хотели вывода войск из Чечни, освободить каких-то людей из тюрьмы (содержащихся в следственном изоляторе Северной Осетии участников нападения на Назрань в июне 2004 года) и еще, чтобы в зал явились Дзасохов, Аслаханов, Зязиков и Рошаль. Этот боевик выходил на связь каждые 15–20 минут и часто кричал в трубку: «Вы что, дурака валяете, не понимаете, что здесь происходит?! Что значит, не можете никого найти?!».
По словам Тамары, у боевиков были радиоприемники, которые они давали слушать заложникам. «Но по радио постоянно передавали, что нас 354 человека, и они от этой цифры приходили в бешенство, кричали — вас ни во что не ставят!». Тамара рассказала, что у боевиков в руках были кораны, которые они постоянно читали. «Второго числа для нас объявили сухую голодовку. Когда мы выходили в другие кабинеты, то приносили с собой лепестки цветов для детей». Тамара рассказала, что третьего сентября с утра началась суета. «Боевики начали заносить какие-то сумки, канистры». От первого прогремевшего взрыва Тамара получила контузию, и этот момент она помнит плохо.
— На нас падал расплавленный гипсократон. Выбравшись из-под завалов, я увидела рядом с собой сидящего боевика, он мне сказал: «Вылезай!».
Потом я снова пряталась в актовом зале, в небольшом шкафчике, просидела там минут 20, а когда вылезла, в дверях стояли альфовцы, они мне что-то кричали, но я их не слышала. Тогда они мне показали, чтобы я ложилась, и так они меня вынесли. Когда меня проносили мимо спортзала, он еще был целый, и я потом удивилась, когда узнала, что он горел и там сгорели люди.
Показания второй потерпевшей остались для журналистов за кадром. В трансляции из зала суда внезапно пропал звук. Однако это не помешало увидеть, как какой-то мужчина в зале вдруг встал со своего места и начал о чем-то говорить суду, показывать фотографии детей. Как оказалось позже, Владимир Кисиев, потерявший в бесланской школе сына, внука и отца, требовал от суда, чтобы его признали потерпевшим. Он давно не может этого добиться, поскольку потерпевшей по этому делу уже признана жена сына:
— Как так может быть?! Я потерял всю семью, а потерпевшей признали мою сноху. А здесь вообще театр устроили, в игрушки играют! Если хотят кого-то судить, то пусть судят Дзасохова. Мы когда пикет на трассе устраивали, я сам Дзасохова спросил, почему он тогда в школу не зашел, а он мне сказал: «Меня жена не пустила!».
Очередное заседание суда состоится во Владикавказе 20 октября. Газета.Ru