Принято считать, что на этнической карте России не осталось белых пятен. Однако в силу различных обстоятельств выявляются пробелы в идентификации отдельных этнических общностей с известными современной науке этнокультурными группами.
Некоторые исследователи народов Дагестана обратили внимание на культурно-языковые особенности жителей селения Джалган, расположенного на склоне горы, близ города Дербента.
Ученые, изучающие вопрос этнической принадлежности джалганцев, усматривали в нем тюркский элемент, невзирая на ираноязычность этого народа. В то же время сами джалганцы затрудняются ответить на вопрос о своем происхождении и отрицают свою принадлежность к азербайджанцам, татам и персам, а идентифицируют себя как самостоятельный народ со своим языком и своей культурой. Внешне селение Джалган ничем не отличается от ближайших дагестанских сел. Однако данная местность представляется уникальным языковым и этнокультурным оазисом в Южном Дагестане.
Язык джалганцев западно-иранский, близкий к персидскому языку, одним из диалектов которого является и татский. Однако анализ лингвистических особенностей языка джалганцев указывает на их обособленность в ряду иранских языков Дагестана. По причине лингвистических различий с татами, джалганцев и причислили к азербайджанцам. Поэтому они и не попадали прежде в сферу исследовательских интересов осетиноведов.
Впервые из числа осетин на особенности этнической культуры жителей Джалгана обратила внимание наша соотечественница, ныне проживающая в Дербенте, Мадина Коциева-Алиева. Она родилась и воспитывалась в Осетии в традиционной семье, а впоследствии вышла замуж в Дербент. Именно она с супругом Исабеком Алиевым заметила схожесть многих элементов национальной культуры джалганцев с традициями осетин. Кроме того, их внимание привлек отличный от всех многочисленных народностей Дагестана антропологический тип жителей Джалгана, который показался им во многом схожим с осетинским типом. Тогда Мадина обратилась к сестре, старшему научному сотруднику отдела фольклора и литературы СОИГСИ Залине Кусаевой с предложением посетить селение. Их силами и была организована научная экспедиция. Единомышленниками Залины в деле организации этнолингвистической экспедиции стали заведующий отделом фольклора и литературы института Федар Таказов и старший научный сотрудник отдела осетинского языкознания Эльбрус Сатцаев. Изначально ученые отнеслись к полученной информации с определенной долей сомнения. Однако исследовательский интерес все же победил, и результат неожиданно превзошел самые оптимистические ожидания.
Прежде всего, следует отметить очевидный синкретизм религиозных верований джалганцев, проявляющийся в том, что народ, много веков назад принявший ислам суннитского толка, ревностно исполняет свои древние обряды, в которые, безусловно, вплелись как исламские, так и христианские мотивы. В окрестностях селения Джалган до 30-х годов прошлого столетия находился Храм Святого Георгия, которого особенно почитали в данной местности. Вместе с тем джалганцы молятся в древних святилищах, по сути идентичных с осетинскими культовыми сооружениями, совершая жертвоприношения.
Система святилищ, почитание небесных покровителей у джалганцев практически аналогичны осетинским. Вокруг небольшого села с населением в 940 человек находится несколько святилищ. Жертвоприношения совершаются по определенным поводам (праздникам). Священную рощу, как и ее покровителя, называют Пиром. Генетическая память сохранила и форму ритуальной выпечки (хлеба), аналогичную осетинскому пирогу. Современные джалганцы готовят его без начинки, но с «точкой» в середине, а разрезается он также на восемь частей. Для совершения обрядового моления, жители Джалгана приносят к святилищам нечетное количество ритуального хлеба, чаще всего по три. Молиться в святилищах с четным количеством хлеба у них не принято. Приношения, иногда и деньги, оставляются в святилище, с тем, чтобы их мог забрать нуждающийся. В святом месте соблюдаются строго регламентированные этикетные нормы, запрещается распивать спиртные напитки. С древними традиционными верованиями связаны многочисленные легенды и поверья. Ученым удалось записать тексты, относящиеся к различным фольклорным жанрам.
Члены экспедиции присутствовали и на свадьбе, которая оказалась также во многом схожей с осетинской. Жених, как правило, отсутствует на свадьбе и возвращается в дом по завершении торжества, под покровом ночи. Невесту по прибытии в дом жениха размещают в углу, затем она угощает свекровь и старших женщин медом. Показалась очевидной идентичность и многих других свадебных элементов, присущих на Кавказе только осетинам.
Помимо этого, вызывает интерес аналогичность семейных устоев наших народов. К примеру, у джалганцев старшего по возрасту, как, собственно, и всех гостей, принято приветствовать стоя. Молодой невестке не принято общаться со свекром, а в первое после свадьбы время и со свекровью. Также дурным тоном считается произносить имя свекра, либо других старших мужчин, представителей семьи мужа. В прежние времена в присутствии в доме старших, а также посторонних людей молодым родителям не положено было брать на руки своих детей и проявлять к ним излишнюю эмоциональность.
Предварительные выводы ученых связаны с предположением наличия синтеза персидского и аланского компонента, поскольку, согласно известным историческим сведениям, аорсы и аланы в разное время пребывали в Дербенте. Изначально роль защитников крепости Дербент выполняли семь иранских поселений. Из них в забвение не ушли только джалганцы, бережно хранящие язык и этнокультурные ценности, дошедшие до наших дней, предположительно, от общих с осетинами предков.
Залина Кусаева