В Верховном суде Северной Осетии продолжились прения по делу о теракте в автобусе, перевозившем персонал Моздокского военного аэродрома. Адвокат подсудимого Магомеда Кодзоева, для которого обвинитель запросил пожизненный срок, потребовал его полностью оправдать. Остальные защитники просто просили вынести обвиняемым в терроризме объективные приговоры.

Сначала адвокат Руслан Плиев кратко изложил речь гособвинителя, точнее, эпизоды, в которых фигурирует Магомед Кодзоев. Главный из них — организация теракта 5 июня 2003 года, в результате которого 19 человек погибли, а еще два десятка получили ранения. Защитник Плиев обратил внимание суда на то, что прокурор Семисынова напрасно определила его подзащитного в приверженцы «радикального течения в исламе». «Никакого отношения к ваххабизму он не имеет»,— отметил защитник.
По версии адвоката Плиева, никакой группировки террористов, лидером которой следствие считает его подзащитного, вообще не было. Просто однажды в конце 2002 года Рустам Ганиев попросил своего знакомого Магомеда Кодзоева отвезти в Нальчик видеокамеру и сдать ее в ремонт. Тот отвез камеру, но в Нальчике ее ремонтировать отказались, и тогда Кодзоев предложил отвезти ее в Пятигорск. Там Магомед Кодзоев и Рустам Ганиев познакомились с Заурканом Шогеновым (убит при задержании.–Ъ) и попросили его показать, где в Пятигорске мастерская. По пути Рустам Ганиев и Зауркан Шогенов разговорились, «понравились друг другу и нашли много общих знакомых, одним из которых оказался Шамиль Басаев». После этой поездки «Ганиев и Шогенов общались уже без участия Кодзоева». Через некоторое время Рустам Ганиев попросил Магомеда Кодзоева помочь ему снять квартиру в Моздоке.
— Во время разговора с хозяйкой Кодзоев не пытался каким-то образом скрыть свою личность, что говорит о том, что он не знал, для чего будет использоваться квартира (в ней потом хранилась взрывчатка и жили террористки-смертницы.–Ъ),— утверждал Руслан Плиев.— А Ганиев даже не поднялся ее посмотреть.
Примерно в апреле 2003 года Рустам Ганиев опять попросил Магомеда Кодзоева о помощи. Теперь, по версии адвоката, он хотел перевезти в Моздок «свою сестру, которая оказалась Заремой Мужихоевой».
— Кодзоев слышал, как она говорила о том, что хочет взорваться, но не придал этому значения,— сказал защитник Плиев.— А когда привезли вторую шахидку (Мужихоева не смогла взорваться, потому что заболела; теракт исполнила Лидия Хальдыхароева.–Ъ), Кодзоев понял, что планируется теракт. Он начал ругаться с Ганиевым и говорить, что «не надо быть большим мужчиной, чтобы прикрываться женщиной». Ссора чуть не переросла в драку, но тут в комнату вошел Зауркан Шогенов и сказал, чтобы Кодзоев «не лез не в свои дела».
Кроме того, адвокат Плиев указал на несоответствие в показаниях Магомеда Кодзоева на предварительном следствии и на суде. По его мнению, это «говорит о применении насилия» к его подзащитному во время следствия.
— У Кодзоева никто ничего не спрашивал и разрешения ни на что не получал, так как от него ничего не зависело,— заявил защитник, утверждая, что Магомед Кодзоев никак не мог быть лидером террористической группировки.— Считаю недоказанным обвинение Кодзоева в организации теракта и прошу оправдать его за непричастностью к совершению преступления.
Выступление защитницы Рустама Ганиева Аллы Бураевой оказалось коротким. Она не отрицала вины своего подзащитного, но обращала внимание на «предельную искренность Ганиева и на его раскаяние».
— Вся его жизнь до задержания — сплошные похороны близких,— рассказывала адвокат Бураева.— Из детей, которых в семье было десять человек, лишь самый старший оказался в стороне от событий, происходящих в Чечне почти десять лет. Сестра погибла при бомбежке Грозного, брата убили тоже там. Две сестры погибли во время захвата «Норд-Оста», судьба остальных неизвестна. Кроме того, пропали мать и жена, которые приезжали к Ганиеву на свидание. Скоро год как от них нет никаких известий.
Адвокат подсудимого, для которого прокурор запросила пожизненный срок, просила суд при вынесении приговора учесть, что тот активно сотрудничал со следствием, способствуя тем самым раскрытию этого и других преступлений.
Адвокат Аркадия Арахова (для него прокурор потребовала 14-летний срок.–Ъ) Каншаубий Гажонов построил линию защиты на том, что его подзащитному вменяют слишком много статей УК; в частности, он не понял, откуда в деле взялась статья, карающая за «насильственное изменение конституционного строя РФ».
— Это же просто нереально — изменить конституцию страны силами даже всей этой четверки, не говоря уже о моем подзащитном,— заявил адвокат Гажонов.— Эта ситуация напоминает мне события двухсотлетней давности, когда после восстания декабристов князь Трубецкой, общаясь с императором, сказал, что хотел бы, чтобы его судьба зависела не от чьей-то прихоти, а от закона. Брат Зауркана Шогенова Темиркан полностью оправдан судом КБР, а Арахов, который сделал и знает примерно столько же, должен сесть в тюрьму? Здесь что-то не так.
Защитник Гажонов утверждал, что предполагаемые сообщники не допускали Аркадия Арахова не только к «преступной деятельности», но даже «к какой бы то ни было значимой информации: они этому человеку просто не доверяли». А когда подсудимые перевозили через административную границу КБР и Чечни Шамиля Басаева (заказчик теракта в Моздоке.–Ъ), то «Арахов просто испугался и поэтому выполнял их указания».
— Он же прекрасно понимал, что перед ним бандит, террорист номер один в России, который не будет долго разбираться,— сказал адвокат Гажонов.— Он понимал, что живет в такой стране, в которой бандит, захвативший больницу в Буденновске, потом становится членом правительства Чечни, поэтому жаловаться бесполезно. Да и кому жаловаться, если Арахов видел, что Шогенов разъезжает по республике с офицерами милиции и милиционеры, просто видя его, отдают честь и помогают ему во всем. Потому что Шогенов — фамилия министра внутренних дел КБР.
Защитник попросил суд вынести объективный приговор, исключив из обвинения такую тяжкую статью, как «Терроризм».
На следующее заседание назначено выступление адвоката Иссы Илиева и последнее слово подсудимых. Заур Фарниев, «КоммерсантЪ»