Новые методы осетино-ингушского урегулирования не устраивают ингушей.

В Ингушетии опасаются, что ситуация в зоне осетино-ингушского конфликта выйдет из-под контроля, если будут реализованы некоторые новые идеи по его (конфликта) окончательному урегулированию. Как известно, президент России Владимир Путин потребовал от администрации Южного федерального округа и региональных властей Ингушетии и Северной Осетии решить проблему Пригородного до конца 2006 года. По расчетам экспертов, это будет стоить казне около 2,5 млрд руб., из которых пока выделено менее 10%. При этом в «профильном» ингушском комитете по делам беженцев и вынужденных переселенцев склонны к «неутешительному прогнозу развития политической ситуации».
Прогноз этот содержится в закрытой служебной записке, подготовленной комитетом к середине июня. Уже после этого во Владикавказе состоялось совещание с участием осетинских, ингушских и окружных чиновников. Через несколько часов машина главы комитета Казбека Султыгова была обстреляна неизвестными на окраине Владикавказа. По ней открыли огонь из другого автомобиля. Водитель Султыгова, которому пуля раздробила челюсть, успел бросить машину в кювет, и пассажир отделался легкими касательными ранениями.
МВД Северной Осетии признает, что причиной обстрела могла стать профессиональная деятельность Казбека Султыгова. Правда, вторая версия следствия — злостное хулиганство. А пресс-секретарь министерства Исмель Шаов добавляет, что г-н Султыгов является не только государственным чиновником, но и крупным предпринимателем, намекая, видимо, на вероятность «коммерческой» версии покушения. Сам глава ингушского комитета по беженцам это предположение опровергает: «Я государственный служащий, не бизнесмен, чтобы у меня были какие-то криминальные разборки, к тому же моя семья и мои близкие не состоят ни с кем в кровной вражде и не имеют отношения к криминалу». Г-н Султыгов предполагает, что покушение могли инициировать осетинские власти.
«Все заявления о том, что организатором обстрела было руководство Северной Осетии — это даже выше бреда, — считает и.о. министра внутренних дел Осетии Сослан Сикоев. — Все заявления об этом я рассматриваю как попытку разжигания национального конфликта».
Кто бы ни оказался в итоге организатором обстрела, уже очевидно, что он дал обеим сторонам конфликта повод обвинить друг друга в преднамеренной эскалации напряженности. Но из записки, составленной в комитете г-на Султыгова за четыре дня до покушения, следует, что новые проблемы возникли бы и без стрельбы.
Записка посвящена главным образом новому проекту, в котором осетинская сторона и президентское полпредство в Южном федеральном округе видят, судя по всему, приемлемый вариант окончательного решения проблемы беженцев. На административной границе двух республик, на территории, формально относящейся к Северной Осетии, планируется строительство поселка Новый. Под него уже выделено более 300 гектаров земли. Предполагается, что туда переселятся в первую очередь жители нескольких городков беженцев. Деньги на строительство будут при этом выделяться не самим семьям «возвращенцев», а осетинским подрядным организациям, которые и построят поселок. А пока будет продолжаться строительство, беженцы смогут снимать в Осетии жилье — на это Федеральная миграционная служба (ФМС) готова выделить им по 14 руб. в сутки на человека. Для этого придется внести изменения в постановление федерального правительства №274 1998 года, регламентирующее порядок возвращения беженцев и выплаты им компенсаций.
Замглавы ФМС генерал Игорь Юнаш, который уже проявил себя как весьма успешный ликвидатор чеченских палаточных городков в той же Ингушетии, считает, что эти изменения вполне целесообразны и позволят ввести процесс возвращения беженцев в более управляемое русло. Кстати, выделение 14 руб. в день под найм временного жилья на время строительства домов — именно чеченское «ноу-хау» ФМС. Но в Чечне, по крайней мере в теории, пострадавшие граждане получают на руки компенсации за разрушенные дома. А в проекте осетино-ингушских поправок предусмотрена лишь одна категория беженцев, которая получит деньги наличными: те, кто откажется от своего прежнего места жительства и предпочтет строиться где-то в другом регионе.
С точки зрения ингушского комитета по делам беженцев, проект этот может лишь спровоцировать новый виток напряженности. По мнению Казбека Султыгова, его авторы полностью игнорируют мнение самих потенциальных жителей Нового поселка. Он утверждает, что анкетированием, проведенным в 2004 и 2005 годах рабочей группой ФМС среди вынужденных переселенцев из Пригородного района, были охвачены 8200 человек. И 98% из них заявили, что по-прежнему хотят возвращаться исключительно на свои прежние подворья. Видимо, авторы проекта полагают, что ингуши, которые 12 лет отказывались переезжать в Северную Осетию на участки, предложенные им за пределами родных сел, и своими силами строить там дома, в одночасье изменят свою жизненную позицию и охотно переедут в уже готовые дома Нового поселка. Но в ингушском комитете по беженцам предупреждают: «Если не будут открыты населенные пункты, все еще остающиеся закрытыми для ингушских беженцев, а людей начнут заселять в новые села, то политическая ситуация в регионе может выйти из-под контроля».
Напомним, что полпредство президента в Южном федеральном округе, федеральная миграционная служба, осетинская и ингушская стороны имеют каждая свою собственную статистику вынужденных переселенцев из Пригородного района. По ингушским подсчетам, после конфликта осенью 1992 года территорию района покинуло около 60 тыс. этнических ингушей. Но осетинскую прописку имели лишь около половины. Вернулось в Осетию за 12 лет всего около 12 тыс. человек, полагает вице-премьер правительства Ингушетии по беженцам Магомед Мархиев. Еще около 19 тыс. претендуют на возвращение. При этом статус вынужденного переселенца из них есть примерно у 10 тыс. Остальные либо не получили его, либо своевременно не прошли перерегистрацию. Примерно 10 тыс. — это та цифра, которой придерживается федеральная власть: понятно, что претенденты без статуса автоматически выходят за пределы зоны ответственности государства. Но и с остатком в 10 тыс. человек хватает проблем: главным образом они хотят вернуться в так называемые «закрытые села». Это в общей сложности семь сел, которые либо сильно пострадали во время конфликта 1992 года и не хотят пускать «возвращенцев», боясь рецидива столкновений, либо оказались в пределах созданной в 90-е годы водоохранной зоны вдоль Терека. Эту зону ингушская сторона до сих пор признает незаконной.
Федеральные специалисты по экстренной ликвидации городков беженцев полагают, что выселение этих людей в готовые дома на территории Пригородного района может оказаться вполне приемлемым для всех компромиссом. Но ингушская сторона опасается, что кроме твердого желания беженцев возвращаться именно к себе домой, а не куда бы то ни было еще, препятствием к такому скорому решению проблемы могут оказаться коррупционные возможности, заложенные в новый проект.
Первая из них — деньги на временный найм жилья: по подсчету г-на Султыгова, около 35 тыс. руб. в год на среднюю ингушскую семью из семи человек. Комитет считает, что ингушей ни при каких обстоятельствах не будет интересовать аренда квартир в Осетии, даже несмотря на то, что ФМС уже год успешно собирает арендные договоры. Тем временем в самом Новом поселке, по данным главы комитета, земля уже сейчас распродается по 5 тыс. долл. за участок, причем отнюдь не переселенцам из Пригородного района. При этом Казбек Султыгов указывает на лоббистов проекта среди ингушских политиков и предпринимателей, один из которых — депутат Госдумы Мухарбек Аушев — получил подряд на строительство рынка в Новом.
«Земля под торговый центр выделена моим родственникам с осетинской стороны уже несколько лет назад, — пояснил г-н Аушев корреспонденту «Времени новостей». — Я только оказываю им финансовую поддержку. В Новом уже готовы участки под 300 семей, людей возвращают, а рабочих мест нет. Торговый центр такие места даст. Я вхожу в комиссию по урегулированию от партии «Единая Россия» и думаю, что если обещанные 2,5 млрд руб. на программу возвращения до конца 2006 года будут выделены, вопрос действительно может быть решен».
Осетинские власти тоже считают надуманными доводы, приводимые комитетом г-на Султыгова, и уверяют, что у конфликта есть другое объяснение — так и не урегулированный вопрос с пересмотром общей границы. Несмотря на то что о переносе границ их ингушские оппоненты стараются вслух не говорить, вряд ли в ближайшее время стороны придут к компромиссу в решении этой проблемы. Казбек Султыгов считает, что покушение на его жизнь в этом смысле символично: «Инициаторы и исполнители рассчитывают на то, что вынужденные переселенцы-ингуши испугаются и откажутся от возвращения домой. Они хотят показать федеральным властям и руководству ЮФО, что в Северной Осетии по-прежнему нет соответствующего морально-психологического климата и потому якобы нет возможности возвращать беженцев и вынужденных переселенцев в места их постоянного проживания».
Иван Сухов, «Время новостей»