На прошлой неделе поступило сообщение из пресс-службы республиканского МВД, суть которого была в следующем: 21-летняя мать довела своего ребенка до реанимации. 9 апреля в ДРКБ из Алагира был доставлен мальчик в бессознательном состоянии. Малышу всего год и десять месяцев. Крайне истощенный. Судя по всему, подгузник малышу не меняли много дней — под ним образовалась одна сплошная язва. У ребенка высокая температура, есть подозрение на пневмонию. За жизнь мальчика борются врачи реанимации…
От подробностей, изложенных в материале полицейских, мурашки по коже. У матери ребенка ,кроме попавшего в реанимацию Виталия, еще двое детей — трехлетняя Амина и восьмимесячный Марат. Судя по всему, за детьми нет должного ухода. Мать оставляла их без присмотра, «забывала» кормить… В ее отношении возбуждено уголовное дело по статье 156 УК РФ «Неисполнение обязанностей по воспитанию несовершеннолетнего»…
Виталька
…В больницу к маленькому Виталику мы приехали в прошлый четверг. «О, какой он у нас популярный!» — воскликнул встретивший нас в отделении инфекционной реанимации его заведующий Михаил Базоев. Выяснилось, что буквально перед нашим визитом сюда заглядывали коллеги с телевидения.
— Ну что можно сказать? Мальчик чувствует себя значительно лучше. Не сегодня — завтра переведем в профильное отделение. Хорошо кушает. Выраженных отклонений от нормы нет. Единственное… Ножки очень слабые. Сам ходить не может. При должном уходе, думаю, это дело поправимое…
Мы остаемся с Виталькой наедине. Он с любопытством разглядывает незнакомых людей и с готовностью реагирует на первое же ласковое слово улыбкой во все свои несколько зубиков.
— Его мамаша тут так ни разу и не появилась, — горестно констатирует подошедшая пожилая санитарка Роза Хачирова. — Вы напишите — это очень хороший малыш! Я таких вообще не видела! Он не плачет, не жалуется. Просто лежит и наблюдает. Обращаешься к нему — улыбается так, что сердце рвется на части! Как можно было довести ребенка до такого состояния?!
Роза приподнимает одеяльце. Под ним тоненькие, как ниточки, ножки. Они чувствуют прикосновения — вот Виталька счастливо жмурит глаза, когда к его ножкам прикасаются мягкими массирующими движениями. Но мышцы очень слабые, он не может двигаться, стоять, бегать, как это умеют все его сверстники. Его просто не научили, не досмотрели, не доласкали…
— Посмотрите, что эти звери сделали с ним, — санитарка приоткрывает крошечную, с кулачок детскую ягодичку. Она сплошь усеяна гнойниками. Нет живого участка кожи: все — сплошной нарыв. Виталька начинает тихонько плакать — прикосновения к этой части малюсенького худенького тельца очень болезненны…
— Не трогаю, не трогаю… — успокаивает Роза и опускает одеяльце. И мальчишка снова начинает улыбаться. — Ему, видимо, больше недели подгузник вообще не меняли. И не кормили — он с такой охотой кушает!
Убедиться в этом можно прямо сейчас же: медсестра приносит пюре из яблока и банана. Виталька, который пока не в состоянии сидеть, обедает лежа. Этому малышу не нужно рассказывать байки про «самолетик, который — ж-ж-ж — летит прямо в ротик». Он и так с жадностью ждет каждую следующую ложку. Худенькие до слез ручки — прямое подтверждение того, что особо едой кроху не баловали…
Мама
Увиденное заставляет фиксировать нервную дрожь в пальцах, ярость в душах и дикость сделанного матерью этого изможденного комочка по имени Виталик. Хоть бы посмотреть на эту, с позволения сказать, женщину!.. А может, она больна? Душевно, физически, получила моральную травму… Ну хоть что-то должно быть?! Просто нормальный, здоровый человек не может — НЕ МОЖЕТ! — так издеваться над своим ребенком!
Едем в Алагир. По информации инспекторов по делам несовершеннолетних МВД, мать Виталика должна сейчас находиться дома. Остальные двое ее детей — в Алагирской центральной районной больнице. Нам — по этим двум адресам.
По дороге прокручиваю в голове полученную от полицейских информацию. Мать чуть не погибшего от недосмотра Витальки зовут Лаурой. Фамилия — Кокаева. 21 год. Всего у нее трое детей. В официальном браке не состоит. Ведет себя агрессивно. Нигде не работает. Проживает вместе с матерью и младшей сестрой, которая пару месяцев назад тоже родила ребенка…
— Она сегодня забрала своих детей и ушла, — огорошивает с порога заведующий отделением больницы Константин Бораев.
— Как ушла?
— Вот так. Мы не смогли ее задержать. Да ведь она пока не лишена родительских прав… Дети в нормальном состоянии, здоровы… Вот и ушла…
Знаете, она не производит впечатления неадекватного человека. Одета нормально, дети — по крайней мере, двое из троих — не больны ни педикулезом, ни туберкулезом, ни другими «социальными» заболеваниями. За те восемь дней, что они у нас находились, я ни разу не видел эту девушку нетрезвой, неопрятно одетой. Она приносила детям питание, не оставляла их… Не знаю… Единственное, так это, как я понял, у них очень непростое материальное положение…
Своими наблюдениями доктор ставит нас в тупик. Как так? А как же история, которую рассказали полицейские? Как же Виталька, которого мы видели собственными глазами?! Говорят, что Лаура зимой, в мороз, выбросила его в окно, на снег. Малыш полчаса разрывался от плача, пока бабушка не забрала его в дом… Как с этим быть?
Едем в дом Кокаевых. Он на окраине Алагира. Маленькое строение. Давно некрашеный старенький заборчик. Неужели соседи не видели, что творится за этой ветхой оградой? Стучим. Тишина. Рядом с соседним домом возится парень. Пытаемся выяснить у него, как могла на виду у всех разыграться такая нешуточная трагедия…
— А мне до них какое дело? — ухмыляется он в ответ на наш вопрос. — Сама рожала, пусть сама и разбирается.
— Так что же получается, вы ничего не видели и не знали?
— Не видел и не знал. Еще раз говорю: это не мое дело!
Подошедший пожилой мужчина, похоже, полностью солидарен с мнением юноши. Переводит безразличный взгляд в сторону: его тоже не интересует то, что малыш, которому еще и двух лет не исполнилось, чуть не погиб здесь, рядом, по соседству…
В объяснениях, которые другие соседи давали полицейским, сказано до дрожи просто и незатейливо: не хотели связываться. От Лауры, матери детей, можно ожидать какого угодно скандала. Вот и молчали. Только когда выяснилось, что Виталька вот уже несколько дней лежит в кроватке с высокой температурой, решили вызвать «скорую». И то лишь потому, что бабушка мальчика обратилась за помощью к соседке. А если бы не это, так и не всплыл бы весь этот кошмар… Дети неблагополучного семейства в детский сад не ходят, поликлинику не посещают, участковому врачу двери так ни разу и не открыли… В полицию о факте ненадлежащего ухода за детьми сообщить, получается, было попросту некому.
— Вам что, трудно было набрать по телефону «02»? — нервы, признаюсь, не выдерживают.
Парень, продолжая усмехаться, растягивает:
— Что ты привязалась?
Да так, ничего… Удобная позиция, господа. Ничего не вижу, ничего не знаю… «Молодцы», что скажешь…
…На следующий день выяснилось, что горе-мамашу с детьми нашли и снова доставили в алагирскую больницу. Трехлетнюю Амину поместили в Республиканский реабилитационных центр «Доброе сердце». Маленький Марат остался с мамой.
— Пока будут проходить следственные мероприятия, детям Лауры Кокаевой необходимо оставаться в больнице, в реабилитационном центре или в Доме ребенка, если говорить о ее младшем сыне. Суд будет решать, возможно ли детей оставить с матерью или целесообразнее лишить ее родительских прав, — объясняет начальник ПДН районного отдела полиции Алан Тедеев. — Причем в отношении каждого ребенка вопрос будет рассматриваться отдельно. Мы будем настаивать на лишении прав в отношении всех детей — оставаться с такой матерью детям небезопасно. Как утверждает Лаура, она одумалась, обещает исправиться… В любом случае эта семья теперь будет находиться под нашим постоянным контролем.
Это, разумеется, радует. Только один вопрос не дает покоя: как вообще все это могло произойти? Ответить на него может только сама Лаура.
Мы разыскали ее. Нашли девушку вместе с маленьким Маратиком, мамой Валентиной — бабушкой детей, и сестрой на следующий день все в той же алагирской больнице.
Если честно, после всех рассказов о ее агрессивном поведении и вспыльчивости затея с разговором не сулила ничего хорошего. Ну что она расскажет, если еще вчера билась в истерике и грозила полицейским, что перережет себе вены? Чего мы сможем добиться от нее? Как подойти к ней? Но в то же время, чтобы понять все до конца, без этой беседы — никак.
…В палате тихо.
— Лаур, — говорю, — я из редакции. Просто хотела увидеться с тобой…
Это действительно совсем молодая женщина — сейчас уже можно рассмотреть ее загорелое лицо, глаза. Она кажется вполне адекватной. Неужели это она могла измучить собственного ребенка так, что он едва выжил?
— Расскажешь о Виталике?
Она внимательно смотрит: можно довериться незнакомому человеку? Видимо, решает, что можно…
— Я его… Как сказать… Когда он родился, я его возненавидела…
— ???
— Его отец отказался от него. Мы не были женаты, но Амину я тоже от него родила. Он сказал, что это его дочь, а Виталик — неизвестно чей. А он –
его, понимаете?! Мне тяжело было. Я не любила этого ребенка, потому что он оказался не нужен собственному отцу…
— Но это же все равно твой малыш! Тебе не было жалко его?
— Он меня раздражал. Но я все равно старалась заботиться о нем…
— Хочешь обижайся, но я все равно скажу, — прерывает дочь Валентина. — Она уходила из дому и оставляла его. Не думала ни о чем! И я виновата… Я хотела, чтобы она почувствовала ответственность за своего ребенка. Я тоже несколько дней подряд уходила с утра к соседям, чтобы не видеть и не слышать его плача. Он был дома один. Из кроватки он вылезти не мог — он же с рождения со слабыми ногами…
От этих откровений становится жутко… Малюсенький мальчишка, лишенный возможности хоть как-то передвигаться, целыми днями один (!) сидел в пустом доме. Голодный, испуганный, никому не нужный. А потом у него поднялась температура. Малыш лежал в кроватке с разъеденной под подгузником кожей и тихо умирал…
— Я возвращалась домой поздно. И просто ложилась спать. Я виновата. Виновата, — твердит бабушка мальчика.
Как понять этих людей? Вот по кровати довольный ползает восьмимесячный Марат. Щекастый малыш с любопытными глазенками. Видимо, всем доволен, сыт и в целом счастлив. С готовностью улыбается незнакомцам, но тянется все равно к маме… В «Добром сердце» мы навестили и Амину. Обычный ребенок, правда, напуганный незнакомой обстановкой. Очень серьезная и очень послушная девочка… И снова перед глазами Виталька. Лежит чуть завалившись на правый бочок, потому что язвы на левой стороне еще не зажили. Лежит и молчит, трогательно сжимает худой ручкой погремушку. И улыбается, если услышит ласковый голос. Все равно чей — просто ласковый…
Все это никак не укладывается в одну картину. Невозможно это! Или возможно? Жизнь подкидывает такие сюжеты, от которых стынет кровь, в которые ни за что бы не поверил, если бы вот сейчас и здесь не разворачивались они перед тобой.
Семья
Лаура и ее младшая сестра — сводные: мать одна — отцы разные. Что касается отца Лауры, так он сидел в тюрьме, где-то пропадал, о дочери не вспоминал до недавнего времени вообще. Девочки жили с матерью в крайней нужде. Лаура окончила девять классов школы. Дальше начались «приключения» с мальчиками. Слава за ней закрепилась не самая хорошая… Потом родились дети — Амина, а через год Виталик. Еще через год появился на свет Марат. Его отец, говорит Лаура, служит сейчас в армии.
— Он мне звонит, говорит, что вернется и все будет хорошо…
Она ему верит. Это видно.
— Ты будешь бороться за своих детей?
— Я все сделаю, чтобы они со мной остались.
— И Виталик?
— Виталик… — Лаура начинает мяться.
— У нас нет денег, чтобы лечить его и заботиться о нем, — встревает бабушка. — Мы живем на одну пенсию по потере кормильца, которую получает моя младшая. Это 5 тысяч рублей в месяц…
Лаура с этим мнением согласна. При имени сына на лице девушки на доли секунды появляется раздражение. Она его скрывает. Но тут и гадать нечего: мальчик ей не нужен. Но все равно:
— Я исправлюсь, — обещает мать. — Я буду обо всех троих заботиться.
Впрочем, о троих, двоих, или вообще ни о ком — это как суд решит.
Осудить –
это первое, что хочется сделать. Но, с другой стороны, чего можно было ожидать при таких-то обстоятельствах? Лаура — продукт своей среды. Знаете, как у животных — слабых детенышей загрызают, им все равно не выжить…
Только это семья, что бы ни было — не стая волков… Откуда столько жестокости?
— Какими ты видишь своих детей в будущем?
Девушка молчит. Она мало думает о будущем. Для нее есть день сегодняшний. Есть беспросветная бедность. Есть полицейские и журналисты, которые донимают своими вопросами. Есть мать и сестра, разругаться с которыми до драки — раз плюнуть… Какое, к черту, будущее?!
А еще есть все мы. Люди, которые живут рядом, которые проходят мимо, которые заняты своими проблемами и которых не разбудить, пока, как котят, не ткнуть носом в сделанную лужу… Лаура и вся эта история — и наш продукт тоже. Результат равнодушия, к которому — без обид — мы стали так привычны…
О. Дзгоева, «Северная Осетия»