15-й Регион. Информационный портал РСО-Алания
Сейчас во Владикавказе
13°
(Облачно)
47 %
4 м/с
$ — 92.366 руб.
€ — 99.5299 руб.
Круг второй. В Беслане заново опознают погибших
28.12.2004
00:17
Круг второй. В Беслане заново опознают погибших

В конце ноября на бесланском кладбище в присутствии следователей прокуратуры, администрации, родственников и бригады «скорой помощи» рабочие разрывали могилы, доставали гробы. Останки переправляли в Ростов на ДНК-экспертизу. Через две недели гробы возвращались в Беслан на перезахоронение. Пока в Беслане проведены четыре эксгумации и прошло еще пять похорон…

«Новая газета» (№ 89) уже писала о семьях, дети из которых спустя три месяца так и не нашлись. В ростовской лаборатории в то же время оставались четыре неопознанных тела: два мальчика и две девочки. Тогда в прокуратуре были составлены два списка: 37 бесланских семей, похоронивших девочек, и 42 семьи, похоронившие мальчиков. Это, конечно, не все погибшие в Беслане мальчики и девочки: это списки детей примерно одного возраста и приблизительно одинакового телосложения.
Со «списком девочек» ходили Римма Торчинова и Саша Гумецов. После штурма они так и не нашли свою одиннадцатилетнюю дочь Азу. В Ростове ее тела тоже не было. Значит, кто-то по ошибке похоронил Азу вместо своей дочери. Выяснить — кто, можно было, если все 37 семей из списка сдадут кровь на ДНК-анализ. Тогда будут опознаны девочки, оставшиеся в Ростове, и станет понятно, кто захоронил чужих.
Римма получила в прокуратуре список и начала его «обрабатывать». Во-первых, выяснила домашние телефоны семей и их точные адреса (в прокурорском списке было много неточностей и ошибок). Затем Римма пометила зеленым фломастером тех, кто хоронил своих детей в открытом гробу (что исключало ошибку).
А потом началось самое трудное: Римма и Саша вместе со следователями ходили по домам и уговаривали людей сдать кровь. Люди реагировали тяжело, но большей частью поддавались на уговоры. Следователи иногда выходили из себя, а Римма и Саша эмоции прятали.
…Когда я приехала к Римме и Саше, они уже нашли и похоронили Азу, которую, как выяснилось, четвертого сентября ошибочно опознал, а шестого похоронил Володя Томаев. Похоронил как свою дочь Мадину.
Римма и Саша никого не винят, что так получилось. Тем более никаких упреков в адрес Володи Томаева, наоборот, они даже благодарны ему. Он первый из списка, кто сразу поехал и сдал кровь на ДНК.
(Когда кровь Володи сравнили с образцами ДНК в Ростове, то опознали одну из девочек — Мадину Томаеву. Стало понятно, что Володя ошибся и похоронил чужого ребенка. Исследования в Ростове подтвердили, что это Аза Гумецова…)
— С Володей было очень легко, — говорит Римма. — Но кто же знал, что это именно он ошибся! Пришлось уговаривать почти всех. Вот список (показывает исписанный ручкой «список девочек». — Е. М.). Фамилии детей погибших, адреса, кто именно из родных опознавал, номер бирки, дата опознания. Почти все опознаны в первую неделю после штурма. Мы, когда с Володей поговорили, выяснили, что опоздали буквально на один день. Приехали 4 сентября во Владикавказ в морг. 4-го была давка, я сама зайти не смогла — с силами собиралась. А 5-го, когда я уже зашла, Азы там не было. Мы этого не знали, ходили в морг раз семь. Потом тела перевезли на Товарный двор. Так называется место во Владикавказе, где стояли три вагона-рефрижератора с телами: мальчики и мужчины — отдельно, женщины — отдельно и девочки — отдельно. А неподалеку там такие же вагоны с лесом стояли.
Трапы на эти вагоны — под большим углом, поручней нет, голова кружится… Ни одной «скорой». Муж заходил внутрь в двух марлевых повязках, между повязками — вата с корвалолом. Корвалолом мы отпаивали потом одну женщину. Еще Саша поехал и привез четыре баклажки воды для солдат, которые тела выносили родственникам. Воды там не было, солдатам руки нечем помыть… Двенадцатого опознали Агунду, Азкину ровесницу. Ее надо было отвезти в Беслан, но никаких машин возле рефрижераторов не было. Мать Агунды позвонила на работу и попросила, чтобы приехала «скорая» из Владикавказа. Она там на «скорой» работает. Володя нам рассказал, что четвертого сентября по спине принял Азу за свою Мадину. Спина у девочки сохранилась. Еще волосы. Только как он не понял, что это не Мадина? Она по сложению полнее Азы, и волосы у нее светлые. Но ему сказали, что волосы потемнели от сажи… Если бы я спину Азки тогда увидела, я бы точно опознала: у нее на спине были две родинки приметные. Мы даже шутили: если Азку украдут, я ее по спине, по родинкам найду…
— Конечно, организовано было все плохо, — говорит Саша, прислонившись к косяку двери. Он все время посматривает то на большую цветную фотографию дочери, то на Римму.
Дело в том, что, когда Саша чуть-чуть перегибает с претензиями в адрес бестолкового государства, Римма его строго прерывает и говорит: «Не преувеличивай. Мы должны отвечать за каждое свое слово, мы за это несем ответственность».
И Саша после этого всего лишь предполагает, как оно должно быть на самом деле.
— Наверное, нужно было сразу всех погибших, у кого не сохранилось лицо, опознавать через Ростов. Вы посмотрите по спискам, кто опознавал тела, — большей частью отцы, дяди или дальние родственники. Я помню, стоит за оградой отец какой-то девочки со своими братьями. А в вагоне его дочку опознает соседка. Да и как я, отец, могу опознать Азку?
— Да, — соглашается Римма. — Кроме ДНК, только мать может опознать. Вот… А у Володи Томаева в первой школе и дочь, и жена погибли…
Римма сейчас занимается традиционными «тремя пятницами» и сорока днями. А Саша помогал следователям со «списком мальчиков». И Саша опять ходил по домам, просил людей сдать кровь, объяснял, зачем это нужно. Но с мальчиками все сложнее: сразу обнаружилась целая цепочка ошибочных захоронений. Теперь уже почти все ошибки выявлены. Если кратко, то цепочка такая: две семьи, Агаевы и Кисиевы, не нашли своих мальчиков — Георгия Агаева и Аслана Кисиева. После того как люди сдали кровь, выяснилось, что в Ростове — тела Игоря Замесова и Шамиля Сулейманова. Эксгумировали могилы. Экспертизы показали, что Замесовы, соответственно, похоронили Сашу Баландина, а Сулеймановы — Георгия Агаева. Эксгумировали еще одну могилу. Теперь из Ростова должны прийти данные, кого же захоронили Баландины… Если Аслана Кисиева, то цепочка наконец закончится. Если — нет, то эксгумации будут продолжаться.
…Семья Юры и Лены Замесовых считалась и была многодетной. Трое детей. Теперь остался только двухлетний Кирюшка. Он показывает на фотографии восьмилетней сестры и десятилетнего брата, говорит: «Туся» и «Игорок» и улыбается. Когда по телевизору показывают бесланские события (последнее время не показывают совсем, это Лена с сентября записывала все новости и теперь постоянно их прокручивает), Кирюша протягивает пальчики к экрану и говорит «шкоа». Ребенок после сентябрьских событий стал писаться. Врачи говорят, что пройдет, но почему-то не проходит. Лена ласково называет Кирюшку «сыкушкой» и крепко прижимает к себе.
Я вспоминаю другую видеозапись, которую показали в одном из домов Беслана и которая распространена практически во всем городе. Это оперативная съемка школы четвертого сентября. Спортзал, полный обгоревших человеческих тел, слой пепла и «фрагментов» — по колено эмчеэсовцам, которые выносят погибших и складывают в черные пластиковые мешки. Потом на них нацепляют бирки с номером, фамилией следователя, занимающегося опознанием, и приблизительной информацией: «мальчик, примерно 9-ти лет…», «девочка…».
На этой же кассете — мертвые боевики, шахидки. Трупы около школы, в школе, в классах. Еще лежат в тех позах, в которых были убиты. Один труп — без головы. Люди в Беслане эту видеозапись знают по кадрам. Смотрят, смотрят… И все как сговорились: просят найти ту запись, которую показали всему миру и не показали у нас. Ту, где дети в спортзале еще живы.
Так вот. Трупы боевиков все были отправлены на идентификационные экспертизы (биометрические — антропологические и дактилоскопические, и генетические). Тела заложников — в морг и в вагоны-рефрижераторы. Следователи и эксперты теряли стоматологические карты, которые по несколько раз приносили им люди, не соблюдали никаких параметров при опознании, формально заполняя протоколы опознания.
Беслан на языке специалистов по идентификации личности называется «событием… имеющим исходом массовые человеческие жертвы». Это не первое такое событие в России. Почему тогда опознание обгорелых тел этих «приблизительно мальчиков» и «приблизительно девочек» было организовано так плохо? Вернее, вообще не было организовано… Идентификация террористов оказалась важнее, чем идентификация заложников?
Я всех, кто хоронил детей второй раз, спрашивала, помогли ли им власти. Юра Замесов сказал:
— Ну бесплатную «скорую» выделили…
Пока все эти семьи старательно сохраняют спокойствие. А посторонние люди, которые узнают о том, что в этих семьях произошло (в Осетии да и в Беслане о цепочке эксгумаций почти никто не знает), говорят, что в Осетии есть страшное проклятие: «Чтобы тело твое после смерти не нашли».
И потом меня, журналиста из Москвы, спрашивают: «Вы нас прокляли?».
…В семье Сулеймановых — они дагестанцы — погиб Шамиль Сулейманов, первоклассник. Его мама Салимат и его шестимесячная сестренка Амина — все они попали в заложники. Салимат с Аминой вывел Руслан Аушев. Шамиль погиб.
Игорь Сулейманов пережил события очень тяжело. Жена еле настояла, чтобы поехали в санаторий Анапы. После санатория вроде успокоился Игорь, вышел на работу. А тут пришли Саша Гумецов и следователи. Игорь сначала не хотел сдавать кровь. Был уверен, что похоронил своего сына. Потом все-таки поехал в республиканскую больницу во Владик и сдал анализ. Через десять дней пришло сообщение, что одно из тел мальчиков опознано, это Шамиль. То есть надо давать согласие на эксгумацию и ехать в Ростов забирать своего ребенка. Игорь наотрез отказался раскапывать могилу. Следователь пригрозил, что добьется этого через суд. Тогда Сулеймановы поехали в прокуратуру во Владикавказ. Приехали, а следователя на месте нет: суббота…
В общем, Игорь смирился с ситуацией, только когда его сына и сына соседей Замесовых привезли из Ростова и Замесовы попросили у Игоря машину, чтобы привезти гроб домой. Первого декабря они похоронили своих детей. Теперь Игорь все время упрекает жену за санаторий: он отдыхал, а Шамиль лежал в это время в ростовской лаборатории… В общем, вторые сорок дней даются Игорю еще труднее…
А тут следователи позвонили и сказали, что вместо сына Игорь в сентябре похоронил Георгия Агаева. И Игорь собрался идти к Агаевым, чтобы выразить соболезнование и извиниться. А Агаевы — Зифа и Тамерлан — до сих пор упорно не верят, что их Жорик погиб. В эту субботу у них был небольшой, но важный праздник: годик исполнился сестренке Жорика Викочке. И даже я на этом дне рождения (первый стол с тремя пирогами в Беслане!) загадала желание: чтобы Жорик непременно вернулся. В ту субботу следователи уже дней пять, как знали: Жорик никогда не вернется, его тело опознано. Но Агаевым, судя по всему, следователи боятся даже звонить. Слишком уж сильно Зифа и Тамерлан верят в то, что их сын жив.
Я позвонила следователям и попросила позвонить Сулеймановым. Не должны сами бесланцы приносить такие вести. Это обязанность государства. Следователи обещали тут же позвонить и сказали, что еще на прошлой неделе послали факс о Жорике в общественный совет Беслана, но, видимо, там занимаются распределением гуманитарной помощи и факс не заметили. Следователи пообещали, что все сделают сами.
Нужно позвонить Агаевым. Но мне тоже страшно.

Елена Милашина, «Новая газета»