Министр иностранных дел Южной Осетии Мурат Джиоев заявил спецкорреспонденту, что его республику не волнует непризнание Евросоюзом итогов референдума о независимости.

— После референдума вы рассчитываете на международное признание, но Евросоюз заранее предупредил, что этого не произойдет.

— Международные организации постоянно подчеркивают, что они демократические, что для них приоритетны права человека. У меня к ним контрвопрос: в чем заключается их демократичность, если они не хотят считаться с волеизъявлением народа? То есть получается, что для них приоритетны не демократические принципы, а какие-то политические интересы. Вот у меня на столе заявление финского председателя Евросоюза, в нем говорится, что они не признают ни наши выборы, ни наш референдум. Точно такое же заявление они сделали накануне приднестровских выборов. Это их позиция, их право. Но нам не указ ни Евросоюз, ни госдеп США, мы свою республику провозглашали не по чьей-то указке. Это было естественное стремление нашего народа к самосохранению.

— Ваши оппоненты в Грузии говорят, что и Россия никогда не признает Южную Осетию, потому что это не в ее интересах.

— Уверен, что не только Россия, но и другие страны все-таки посчитаются с волеизъявлением нашего народа. Как скоро это случится, я не могу прогнозировать. Мы, конечно, поддерживаем позицию Российской Федерации в урегулировании конфликтов на постсоветском пространстве. Но в то же время мы, к сожалению, видим, что часто в нынешних международных отношениях приоритет отдается не праву, а политическим интересам тех или иных стран. С чем Россия, увы, тоже не может не считаться. Но мы благодарны России уже за то, что она заявила: отношение к урегулированию конфликтов должно быть одинаковым в мире. То есть не должно быть двойных стандартов — одно в Европе и другое на постсоветском пространстве.

— Господин Кокойты заявил, что независимость — это первый шаг, а потом последует воссоединение с Северной Осетией и вхождение в состав России. Помимо того что Россия не торопится признавать Южную Осетию, на все это могут уйти десятилетия. Осетины готовы столько ждать?

— Мы вошли в Россию в 1774 году. Осетия стала частью российского государства, и Осетия тогда была едина. Еще в 1749 году было первое посольство в Петербурге, и в этом посольстве были и представители с южной стороны хребта. Но даже тогда Российской империи понадобилось около 30 лет, чтобы решить вопрос удовлетворения просьбы осетинского народа — в силу тогдашних противоречий с Турцией и Ираном на Кавказе…

Наш парламент обращался в Госдуму с просьбой рассмотреть вопрос присоединения к РФ. Но сегодня мы считаем, что все вопросы должны решаться последовательно. Так что пока мы добиваемся признания независимого государства. Вот признают нас, а потом мы будем двигаться дальше. Но в любом случае мы настолько связаны с Россией, что это никаким топором ни грузины, ни их покровители не смогут разрубить.

— Пока Южная Осетия не признана, она не может развиваться. Здесь ничего не строится, сюда не идут инвесторы. Ведь кроме траншей из России других средств у республики нет.

— Я с вами не согласен. Мы сейчас живем неплохо. Да, года четыре назад мы не могли думать о больших экономических проектах, а сейчас у нас есть проекты, у нас есть инвестиции, пусть только со стороны России, но они есть. «Газпром» строит газопровод из Северной Осетии в Южную. Несколько предприятий у нас уже находятся под крылом российских концернов. Наша экономика будет развиваться. Конечно, если бы нас признали, мы стали бы жить еще лучше. Но мы будем добиваться этого постепенно. И вместе с этим мы будем развивать свою экономику, с помощью России. Согласитесь, что в Грузии жить хуже, чем у нас. Съездите на наш рынок, куда грузины привозят продавать свою продукцию — кроме Южной Осетии, ее реализовать негде. Они поссорились с Россией и закрыли себе пути на российский рынок. Так что кому лучше — нам, непризнанным, или им, признанным,— это еще вопрос.

— В альтернативных выборах, которые проводились в грузинских селах, есть логика. Создается второе правительство, которое будет использоваться в переговорах. Да еще и всему миру показывают, что Южная Осетия разделена на два лагеря.

— Мы прекрасно понимаем их логику. Именно поэтому они нашли осетинского кандидата, а не грузинского для этих альтернативных выборов. Но любой образованный политик понимает, что ни Санакоев, ни Каркусов не могут представлять народ Южной Осетии — народ, который они предали.

— Отставка министра Окруашвили говорит о том, что Грузия выбрала мирный путь урегулирования конфликта, но в Южной Осетии этому по-прежнему не верят. Почему?

— Мы видели разных переговорщиков с той стороны, а результата нет. От перестановки людей в правительстве Грузии ничего не меняется. Мы добиваемся уже сколько лет от грузинской стороны подписания документа о неприменении силы в отношении Южной Осетии, но они не идут на это. Потому что не исключают военного пути решения конфликта. Не зря же они закупают столько оружия и окружают нас своими войсками. Если Грузия хочет мира, она должна строить заводы и создавать рабочие места, чтобы люди из Западной Грузии не приезжали сюда торговать семечками. Ольга Алленова, «КоммерсантЪ»