Блогер и организатор первого в республике стендап-проекта «Открытый микрофон» Сослан Плиев рассказал «15-му Региону» о том, что такое пошлость, чем стендапер отличается от квнщика и признался, что стендап «чуть-чуть не его жанр».

— На последнем стендапе публика была самого разного возраста и социального статуса. На какого зрителя вы рассчитывали, когда начинали?

— «Открытый микрофон» — это полная демократия. Начиная от людей, которые приходят, заканчивая тем, что они едят и пьют. А во-вторых, юмор, если он юмор, то понятен всем. Даже если бы там собрались 18-летние первокурсники, все равно они смеялись бы. Может быть, меньше над шутками про возраст и про детей, но больше над шуткам про женщин и секс. Я делал это целенаправленно. Мне было интересно, как, допустим, абстрактный преподаватель вуза будет реагировать на юмор про похороны. Или как девушка 25 лет будет реагировать, например, на истории про взаимоотношения с родителями. Стендап — это контакт.

— То, что реагировала молодежь, меня как раз не удивляет. Но приятно поразила реакция старшего поколения…

— А почему они должны как-то не так реагировать? Ведь там были не люди, которым за 70. Хотя… Моя мама очень хочет прийти послушать. И какие-то шутки я периодически ей рассказываю, она смеется. Я даже больше скажу. Выступал Чермен Качмазов. У него есть три монолога, которые так или иначе связаны с семьей. Вчера он рассказывал про деда, — и это правда. У них такие взаимоотношения. Да, они где-то гиперболизированы и гипертрофированы, а где-то, конечно, мы додумали, но это все правда. Он долго не мог понять, смешно это или не смешно, корректно или не корректно. И очень легко решил этот вопрос: начал читать маме свои монологи, и если она не смеется, то Чермен это убирает. Какой еще нужен редактор?

— Часто люди старшего поколения юмор на тему «ниже пояса» воспринимают в штыки. Молодежь в основном к этому относится проще, да и моменты такого плана на прошедшем стендапе, на мой взгляд, были исключительно к месту и в тему…

— А что было «ниже пояса»? Ну, хорошо, вышел Аслан Алборов и сказал правду. Что он постоянно думает про секс. Он сказал это про себя. Стенд-ап этим и хорош. Знаете определение пошлости? Я его из КВНа запомнил. Пошлость — это не шутка про попу и сиськи, пошлость — это шутка про попу и сиськи, сказанная в стотысячный раз. Для меня это критерий. Физиологический юмор — самый понятный, на него всегда будут реагировать, потому что все знают, что это такое. Первое, что увидел Адам, — голая Ева, это было дико смешно, первое, что увидела Ева, — голый Адам, и это тоже было дико смешно. Другое дело как это делается. Да, тут я с вами абсолютно согласен. У того же Аслана Алборова удивительная внутренняя цензура. При том, что у него темы очень откровенные. Но грань он не переступал. На последнем стендапе были более шокирующие вещи: когда человек рассказывает про то, как его будут хоронить. Но при этом это смешно.

— Смешно, но в какой-то момент все же закрадывалась мысль: «Боже, над чем я смеюсь?!»

— Значит, он зацепил, он сумел заставить людей смеяться над табуированной темой. Причем, обратите внимание, в Осетии тема юмора на похоронах вообще доминирующая. Это абсолютно нормальная реакция человеческого мозга. Но у нас не принято говорить о том, что шутят на похоронах. Здесь человек шутил не над абстрактными какими-то похоронами, он стебал явление смерти как шоу через призму себя. Это закон стенд-апа — от частного к общему.

— Желающие выступить сами вас находят, или вы их ищете?

— Я никого не искал. Первый раз объявил набор, и сначала пришло 46 человек, из них осталось порядка 10. Потом пришли еще люди, в частности, из КВНа. Сейчас сформировался некий костяк, но каждый раз появляются, конечно, новички. Потом пришел Аслан Алборов. Он занимается этим уже давно, играл в КВН, в «Пирамиде», и сейчас пробует стендап. Он мотивирован — ему нравится, когда зрители смеются. Одно дело, когда я теоретизирую, другое дело, когда на практике очень хороший актер и автор с очень хорошими мозгами показывает, как это должно выглядеть. Мне с ним очень комфортно работать.

— Вы занимаетесь с молодежью в промежутках между выступлениями?

— Конечно. Пишем-то мы вместе. Но невозможно написать за кого-то монолог. Как я могу чужие мысли описать?

— Вы редактируете тексты?

— Нет. Мне не приносят тексты. Мы сидим, причем неважно где, и человек просто начинает рассказывать. Кто-то предлагает: а вот здесь можно вот так добить. Тут же записываем. Это называется «разгон». Вот сегодня вечером соберемся — люди уже принесут что-то новое почитать. Я точно так же им читаю. Причем у нас абсолютное равноправие, у каждого есть право голоса.

— Есть ли моменты, которые вы однозначно не выпускаете, или все выносится на суд зрителя?

— Я всем даю возможность ошибиться. Но вот на последнем вечере я сказал человеку, что это читать не надо. И аргументированно объяснил почему. Человек отказался выступать вообще. Это его право. Если ради шутки про нетрадиционный секс человек готов пожертвовать своим выступлением, пожалуйста.

— На третьем «Открытом микрофоне» выступал 15-летний школьник. Это его первая попытка?

— Он уже пробовал себя в «Подвале». Это случай абсурдного юмора с непрогнозируемым результатом. Реально — мы не понимаем, почему люди смеются. Я ему прямо сказал, что две шутки он спер из интернета, он и не думал отрицать. Но задача в том, чтобы выступив один раз, он понял, сможет ли писать дальше сам. Не сможет — не будет выступать. В стендапе невозможно выступать с чужим материалом. Писать его с кем-то в соавторстве — да, конечно. У парня наверняка есть какие-то задатки, раз он пришел…Но мы не знаем почему смеются люди. Мы не можем это объяснить с точки зрения теории и практики. Просто он смешной. У него смешная манера подачи. Он говорит абсолютно абсурдные вещи, неправильно филологически конструирует предложения, но они вызывают смех.

— Какого возраста люди к вам приходили и хотели попробовать смешить?

— От 14 до 56. Когда человеку 20 лет, ему проще этим заниматься, потому что у него еще есть свободное время, он не отягощен личными проблемами. Но зато у него нет жизненного опыта. В Америке человек начинает выступать молодым, и если он что-то из себя представляет, то только годам к 30 начинает становиться популярным. А самые крутые комики — все взрослые. Просто потому, что больше прожили, больше книжек прочитали, больше контактов было с другими людьми. Поэтому рассуждения 20-летнего заранее проигрывают рассуждениям 40-летнего.

— Вы видите прогресс на протяжении прошедших «Открытых микрофонов»?

— Конечно. Если б не было прогресса, я бы этим не занимался. В августе была первая вечеринка. За месяц до этого два человека, которые вчера очень хорошо выступили, в принципе не знали слова «стенд-ап». Соответственно они не знали, как это пишется, из чего это состоит. Но раз сейчас они уже в состоянии написать себе минимум 7 минут смешного контента…Чтобы было понятнее, приведу пример. Стендапу по жанру близок КВН. Студенческая команда КВН делает стандартное приветствие, оно занимает 7 минут. Его пишет группа авторов и играет группа актеров. И таких приветствий команда КВН за год напишет максимум 4. Теперь берем среднего участника стендапа. Раз в месяц человек пишет 15 минут материала. Из которых в программу попадает 7-10, но это реально смешной материал. С точки зрения бизнеса, это дикий коэффициент полезного действия.

— В какой момент и почему решили создать проект?

— Скучно потому что. При этом творческих людей вокруг достаточно много. А стендап не требует особых напряжений: ни финансовых, ни умственных. Почему бы не попробовать? Плюс еще приезжал Тимур Каргинов. Я предложил, он поддержал. Я съездил посмотреть, как это проводится в Москве и понял, что в принципе люди будут ходить, если им давать продукт. Просто надо объяснить, что это такое. Первое время люди не понимали, куда они пришли. Как можно просто сидеть и слушать другого человека? При этом еще пить и есть. Проблема не в тех, кто на сцене, проблема больше с теми, кто в зале. Зрителей тоже надо готовить.

— Мы как-то писали о том, что ситуация с юмором вообще и КВНом в частности в республике крайне печальная. Так может и здесь дело в зрителе?

— Нет. В мире нет ни одного такого массового движения, как КВН. И что бы там ни происходило в телевизионном КВНе — уровень падает, смена поколений — это фигня все. КВН — это бренд, который всегда будет собирать зрителей и всегда будет зарабатывать деньги. Просто это система, которой надо заниматься. Чтобы создать нормальную команду КВН, нужно не меньше двух лет. Это долгосрочный социальный проект, направленный на работу с молодежью. Просто у всех иллюзия, что команда «Пирамида» возникла из воздуха. 20 лет назад все началось, когда появилась команда в СОГУ, потом она объединилась с сельхозом, потом туда пришли еще люди. И только потом появился тот состав, который стал «Пирамидой». Нужна
команда уровня «Пирамиды»? Этим надо заниматься. И причем это не вопрос денег.

— А может быть так, что с появлением «Открытого микрофона» и камеди-бара в республике нормализуется ситуация и с КВНом?

— А зачем? Стендаперы — люди совершенно самодостаточные. Им нет необходимости собирать вокруг себя или вливаться в какой-то коллектив. Парень производит юмора на 7 минут, и ему это нравится, при том делает он это не за деньги и не за то, что его с пар отпускают. Грубо говоря, это занятие для индивидуалистов. А КВН — это командный спорт. Другое дело, что редактором такой человек может быть однозначно, потому что он начинает примерно понимать, что смешно, а что нет. Но вряд ли. Что в одну сторону не получается, что в другую.

— Можно сказать, что в нашей республике «КВН умер, да здравствует стенд-ап»?

— Да нет. Если захотят люди возродить КВН, он возродится. Нужно просто желание.

— А есть, кому возрождать?

— Не знаю. Я давно не слежу за КВНом. Знаю, что есть школьная лига, был там в жюри. Очень позитивные дети, и шутят прикольные детские шутки на взрослые темы. Но делают это так, что и мне смешно.

— Когда несколько недель назад открылся «Подвал», вы сказали, что никакой конкуренции не будет. Но там тоже проходят стенд-апы. У вас выступают разные авторы?

— Стендап — это открытая система. Им может заниматься каждый. И критерий-то очень прикольный: смеются люди — молодец, не смеются — не молодец. Как может конкурировать труппа Большого театра со зданием Театра на Малой Бронной? «Подвал» — это место, а стенд-ап — это движуха. Будет нравиться людям, которые стенд-апом занимаются в «Подвале», они там будут выступать, не понравится — не будут выступать. Есть ребята, которые выступают там стабильно, но это больше юмор визуальный.

— Пока вход на ваши мероприятия свободный, планируете менять политику?

— «Открытый микрофон» всегда бесплатный. Как только за него начинают брать деньги — это какая-то лажа. Все равно, что продавать билеты на репетицию спектакля. «Открытый микрофон» — это возможность проверить материал. Мы не можем гарантировать, что будет гомерический хохот. Последняя вечеринка прошла отлично, вторая была послабее. Как только мы сможем гарантировать стабильность, тогда это будет стоить каких-то денег.

— Насколько оправдались ваши ожидания от этого проекта?

— Пока более чем оправдались. Потому что задача в том, чтобы появился хотя бы один человек, который сможет попасть в телевизор на ТНТ (это сверхзадача), и чтобы появились люди, которые хоть что-то начнут писать креативное. А сейчас появилось аж два таких человека. Плюс в юмор вернулся человек, который этим занимался, и я всегда рад, когда творческие люди находят себя в чем-то новом и у них получается. Вот у меня не получается. Я понимаю, что это чуть-чуть не мой жанр. Тут момент такой — я плохой актер. Мне кому-то написать шутку легче, чем себе.

— А на будущее уже есть задумки?

— В ноябре в любом случае будет еще один «Открытый микрофон». Вчера подошли молодые люди, которые захотели тоже попробовать. Нам в команду сейчас нужна еще девочка и «музыкант», т.е. человек, делающий музыкальный юмор. Из любой открытой системы рано или поздно вылезает творческая группа, которая начинает делать что-то сама по себе. Сейчас такая группа у нас сформировалась. То есть несколько человек, которые понимают, что они могут сделать нормальную программу, за которую люди готовы будут заплатить деньги. Это будет 40-60 минут юмора. Но это уже немного другая концепция, чем «Открытый микрофон».
Ксения 15-Захватаева