Заур всегда был и будет особенным. Осознание этого пришло к нему в 3 года. Тогда жизнерадостный мальчик в инвалидной коляске понял, что он не такой, как все.

Он рос и воспитывался в «Доме ребенка». Это были тяжелые 90-е, и обитателей детского дома было достаточно много. Они бегали, играли, а он ощущал свои ноги, но не мог даже выпрямить их. Глядя на своих сверстников, Заур учился жить с мыслью, что никогда не сможет ходить. Дети с диагнозом ДЦП в постперестроечную эпоху были не нужны государству. Не нужным Заур оказался и собственной матери. Увидев, что у нее родился больной ребенок, женщина еще в роддоме отказалась от него. Но Заур стал любимчиком в «Доме ребенка». Сотрудников учреждения он сразу расположил к себе своим добром и светом.

Время шло, мальчик рос, но не гневил Бога разговорами о несправедливости судьбы и никого не винил. Он верил в лучшее и молился. Следующей его обителью стал дом-интернат «Ласка». Здесь он нашел друзей среди таких же, как он, детей с ДЦП. С ними он поддерживает связь до сих пор.

Переломный момент в жизни Заура наступил, когда ему исполнилось 10 лет. Тогда в интернат приехали врачи из Дании. Специалисты осматривали детей, и, увидев мальчика в инвалидной коляске, заключили: «Он пойдет. Нужно несколько операций». Все перевернулось в душе Заура. Сотрудники интерната начали искать его мать. Он очень хотел, чтобы именно она поехала с ним на операцию. Возможно, теперь, когда врачи пообещали, что он перестанет быть прикован к коляске, она примет его. Все детдомовские дети мечтали об этом. О том, что когда-нибудь придет мама. Через объявления в газете ее удалось найти. Она пришла, но, едва увидев мальчика, тут же убежала. Заур поехал на операцию с сотрудницами интерната. С 14 до 17 лет он перенес 5 операций в Санкт-Петербурге.

Самой сложной из них была первая. Разрезали сухожилия, наложили 14 швов, и Заур почти год лежал на животе в распорках. Каждая ночь была испытанием. Он спал в одном положении с грузом на пояснице. Мучили дикие боли. Он не верил, что пойдет, но не хотел подводить тех, кто старался ради него: сотрудниц, которые весь день находились с ним, а ночью спали рядом с его кроватью на матраце; хирургов, которые делали все возможное, чтобы он пошел; республику, которая выделила ему деньги на лечение, и бывшего директора интерната, которая всей душой верила в него и силу его морального духа. Основной мыслью было: «На все пойду, все перетерплю, лишь бы не подвести тех, кто столько для меня сделал».

После второй операции поставили спицы в стопах, третью сделали на коленях. Заур почти привык к непроходящей боли. Потом врачи признались ему, что и сами не до конца верили, что он сможет пойти. Впервые он встал в 14 лет. Заур вспоминает, что было такое ощущение, будто его с многоэтажки сбросили на ноги. Он сильно кричал от боли и страха: «Отпустите, я высоты боюсь!». Перед ним ставили цели, но он никого не слышал – от адской боли звенело в ушах, ноги отекали. При каждом шаге кости как будто ломали и собирали заново. Когда Заура шнуровали и подтягивали спицы, 20-летния сотрудница интерната, присматривающая в то время за ним, плакала.

Однажды, увидев, что Заур упал духом, сотрудники интерната прибегли к самому сильному стимулу. Они сказали, что если он пойдет, то мама увидит, что он стал самостоятельным, станет гордится им и заберет к себе. Умом мальчик понимал, что это маловероятно, но воспитатели задели в нем самое жгучее, самое святое желание – обрести родную семью. И Заур пошел!

После каждой последующей операции ему давали все большую нагрузку, врачи не жалели его. В свои 14 он учился делать то, что делали его сверстники в первый год жизни: учился правильно ходить. Благодаря усилиям врачей и собственной силе воли он пошел с опорой через 2 года. Но мама так и не пришла. Он всячески искал встречи с ней, но делал это ненавязчиво, так, что только сотрудники интерната угадывали в нем это желание. Как вспоминает директор «Ласки» Арина Самаева, однажды Заур попросил через суд оформить алименты. Мальчик надеялся, что, увидев его не в инвалидной коляске, мать изменит свое решение. Но этого не произошло. На суде она даже не взглянула в его сторону. Заур был сильно подавлен, но и тогда ее не осуждал. «Мать есть мать, – говорит он, – я все равно ее люблю. И никто не в праве ее осуждать. Неизвестно, как бы другие поступили на ее месте».

Уже потом он стал поддерживать связь с родственниками: сначала с сестрами, потом и матерью. Она будет плакать и говорить, что не виновата в том, что оставила его, что было тяжелое время, его отец попал в тюрьму, а она испугалась, что не сможет содержать ребенка-инвалида. Будет откровенный и трогательный разговор. Около ее дома, на улице, но она так и не позовет его остаться.

Следующим этапом жизни Заура стал техникум. Он решил выучиться на ювелира, при этом не хотел жить в общежитии училища и ездил туда из интерната. Видя усердие Заура, директор дома-интерната приложила все усилия, чтобы помочь ему получить высшее образование. Она понимала, что уровень знаний, которые дают в интернате, не может конкурировать со школьной общеобразовательной базой. Заур очень старался и его приняли в СКГМИ. Он стал первым студентом вуза из интерната «Ласка».

Сегодня, будучи второкурсником ГМИ, Заур занимается спортом. Сначала ходил на армспорт, теперь всерьез увлекся тяжелой атлетикой. В будущем он хотел бы поучаствовать в паралимпийских играх. В копилке Заура уже собралось немало наград. Он верит, что еще многого сможет достичь в жизни, но больше всего хочет построить большой бассейн ребятам из «Ласки». Они с друзьями в детстве так о нем мечтали. Но сначала надо стать героем Паралимпиады. А со своим упорством Заур обязательно им станет!

Алина 15-Алиханова