Есть на дороге у каждого человека как минимум одна дверь, которую никогда не откроют ему ни положение в обществе, ни нотариально заверенные документы, ни деньги и ни, уж тем более, национальность или цвет волос. Открывают ее только дела, степень человечности, процент доброты, который ты нес по своей жизни, и честность — не извращенно понимаемая и исчисляемая количеством печатей на бланке, а простая, людская, когда смело можешь выдержать взгляд напротив. Ну чего стоят все бумаги мира, если, держа их в руках, приходится прятать глаза даже от телекамеры?

Карточный домик как главная причина
После заседания Исполкома РФС, докладывая журналистам об еще не свершившейся смерти «Алании» как о состоявшемся факте, глава ПФЛ Николай Толстых удостоился прямо в ходе процесса замечания от Виталия Мутко: «Ну ты что за страшные истории там рассказываешь?» Толстых и впрямь декларировал собственные решения как «Майн Кампф» — четко, безаппеляционно, ну разве что, потупив взгляд долу и ни разу не подняв глаза от бумаг, лежащих подле него в числе небольшого аналога библиотеки имени Ленина. Видимо, именно тяжесть этого груза не позволила главе ПФЛ появиться на заседании Исполкома во время: по причине ожидания подведомственного руководителя пришлось перенести «час икс» на сорок с лишним минут. Интересно, относится ли такое опоздание к нарушениям дисциплины у него в ведомстве? И какую бумагу в таком случае в свое оправдание необходимо предъявлять?
Само заседание продолжалось около двух часов — все это время необходимый кворум поддерживал по телефонной связи из Лондона член Исполкома РФС Евгений Гинер. Попытка покончить с методом ластика, которым в угоду чистоты бумаг год за годом Николай Александрович стирает с карты России команды, и на сей раз не увенчалась успехом.
Можно сколько угодно говорить о том, что юридически Толстых прав, но, вооружившись разнообразными законами глобального и нашего доморощенного государственного масштаба, разве не мог бы доказать свою правоту, к примеру, Берия?
— Я не первый день в футбольном бизнесе, — комментировал ситуацию после заседания президент «Алании» Сергей Такоев. — И я знаю, что такое бардак в документах — именно в таком состоянии оставляли наше хозяйство менявшиеся раз в полгода в клубе президенты и гендиректора. Сейчас каких-то судьбоносных нарушений, которые мы не могли бы или не хотели бы исправить до начала чемпионата, в наших бумагах нет. Согласен, мы идеальны не во всем, но эти недочеты, носящие формальный характер — лишь следствие цейтнота.
Поза, которую занял по отношению к аттестации «Алании» руководитель ПФЛ, заключается в нежелании пойти навстречу владикавказцам, дающим на уровне главы республики Таймураза Мамсурова гарантии того, что в чемпионат первого дивизиона клуб вступит в юридически и финансово безупречном состоянии. Вряд ли Толстых не понимает, что обещания эти будут выполнены. У «Алании» ведь для того, чтобы успешно выступать в его лиге есть все предпосылки — стадион, крепкая команда, костяк которой удалось сохранить, хороший тренер, болельщики, финансовая поддержка. Но как раз зримые плюсы и являются тем минусовым балансом, который движет функционера к уничтожению владикавказского клуба. Глава ПФЛ упреждает возможное развитие событий, ведь с появлением в первом дивизионе еще одного «силача», пользующегося достаточным авторитетом, безупречный согласно бумагам, но разваливающийся на газоне карточный домик «его футбола» может рухнуть, если договорятся на настоящие матчи команды, у которых есть желание играть в «просто футбол». Дабы обезопасить себя от такого «народного бунта» сейчас для Николай Толстых хороши все методы — вплоть до ультиматумов.
Есть еще пара штрихов к портрету, позволяющих взглянуть на происходящее вокруг «Алании» с новых ракурсов.

Футбольный «Майн Кампф»
Угадайте, в какого размера помещении оказался бы на следующий день глава первого или тридцать первого дивизиона испанского чемпионата, вздумай он расчувствоваться на предмет цвета кожи на определенной части тела ну пусть не Рональдо, а любого другого бразильца. Наверное, в очень маленьком, с ограниченным поступлением света в окна. В России позволивший себе в прошлом сезоне в Дагестане аналогичное высказывание высший футбольный чиновник отмечает юбилеи в прежнем кресле, а с его выборной дорожки мистическим образом испаряются все конкуренты. Ну чем не сказка? Только вот конец у нее может быть не очень веселый как в политическом, так и в футбольном плане. Мы с вами все ближе к европейским стандартам подтягиваемся, а в УЕФА для себя еще эту грань таланта одного из высших руководителей нашего футбола не открыли, так что вариантов прославиться на весь мир у Толстых еще предостаточно.
Вот в том же Дагестане о главе ПФЛ уже легенды слагают: говорят, у каспийской команды, включенной во второй дивизион, он (читай, сотоварищи), не удовлетворившись всеми предоставленными бумагами, вроде как требовал документальные доказательства того, что болельщики не будут ущемлены в части своих прав по пользованию оборудованными санузлами. Диву даешься, откуда такая забота о людях с определенным цветом?
Возможно, заставляет главу так переживать пристальное внимание средств массовой информации к карусели в первом дивизионе, проявленное в прошлом году. Это когда вся страна наблюдала за серией пенальти в одни ворота на протяжении всего игрового времени чемпионата, в то время, как Николай Александрович кропотливо складывал бумажку к бумажке: какая разница, кто кого и как — лишь бы протокольчик был. Что тут скажешь? По-государственному.
Похоже, за все время своего барства, Толстых только разок дал волю воображению — сейчас, словно ткнув наугад в карту второй лиги, и попав пальцем в две команды из пяти возможных. Почему выбор сменяющих «Аланию» и читинский «Локо» пал именно на «Машук» и тольяттинскую «Ладу», глава ПФЛ толком журналистам так и не объяснил, продекламировав что-то про готовность этих клубов. Выходит, остальные три возглавляющих свои зоны, не готовы категорически? Ну что вы, Николай Александрович, разве ж это порядок? Хотя, может у новичков с бумажками все в порядке..?

Три истории «Алании»
Зачем писать о всем вышеперечисленном в то время, как главный персонаж, уж не знаю благодаря каким благодетелям, при любом раскладе наверняка останется на своих позициях..?
Есть у «Алании» среди шестисот тысяч различных три истории.
Батырбек Дзбоев часто шутил, что профессия у него «болельщик», а хобби — режиссер кино. Дедушка Бабле, как его называли на трибунах, кричал и скандировал «Вперед! Вперед!» так, что молодежь поглядывала на добродушного старика с завистью. На протяжении десятка лет он возглавлял сообщество, как сам выражался «пенсионеров-фанатов» и декламировал стихи, посвященные любимой команде, на каждой предсезонной встрече игроков с жителями маленькой Осетии. Было еще кое-что, потрясающее каждый раз меня до глубины души. За пять лет тренерских перестановок в «Алании» даже журналисты перестали с оптимизмом относиться к новым лицам на скамье. Но, каждый наставник после своего дебютного матча обязательно встречал в фойе стадиона дедушку Бабле, который заключал его в свои объятия, и крепко пожимая руку, с надеждой говорил: «Это вы, я чувствую, что вы сможете нам помочь. Вы хороший тренер, вы увидите, что у нас хорошая команда. Вы сможете! Я обязательно буду за вас болеть!» Искренность этих слов без помощи перевода доводила их смысл до Ролана Курбиса и Ицхака Шума, трогала до слез Бахву Тедеева и Владимира Мунтяна, вызывала такую обнадеживающую улыбку у Бориса Игнатьева и Александра Аверьянова. Дедушка Бабле верил… Под занавес горького для «Алании» сезона его место на западной трибуне стадиона «Спартак» опустело — Батырбек Дзбоев скончался, не увидев слез игроков своей любимой «Алании» после судьбоносного матча с «Динамо». За полтора месяца до этой игры дедушка Бабле, разложив календарь, показывал мне на строчку с ней и привычно уверенно говорил: «И вот здесь мы победим, и останемся».
Инал Кануков уже может считаться счастливчиком. Мальчишка выжил в бесланской трагедии. Месяц спустя после освобождения из заложников его вместе с сестрой пригласили в Италию. Доброе отношение на Аппенинском полуострове старались показать многие: Инала приглашали и в простые итальянские семьи и в муниципалитеты, увидеть человечка, выбравшегося из этого ада, захотел и ныне покойный Папа Римский Иоанн Павел Второй. Все газеты мира тогда облетела фотография: веснушчатого щуплого мальчишку с еще испуганными глазами благословляет Понтифик. Руководители «Ромы» и «Милана» после сообщения СМИ о том, что бывший заложник вроде любит футбол, пригласили его на матч своих команд, а после задарили сувенирной продукцией. Правда, случилось одно «но». Когда гостя спросили, какая команда из двух играла лучше, он ответил: «Обе, конечно, были хорошие. Но, извините, пожалуйста, я болею за «Аланию». Да и с благодарностью приняв игровую футболку Андрея Шевченко с личным адресным автографом, Инал, как сам потом мне признался, в первую очередь подумал о том, что, наверное, сможет ее дома обменять на такую же, только Джамбулада Базаева. Братья Базаевы подарили ему свою амуницию, но это уже совсем другая история.
«Петя, не ругайся, не видишь — женский пол здесь», — так некогда вступились за мои уши на «трибуне по абонементам» болельщики «очень старшего поколения». Возмутителем порядка на их секторе вот уже пару десятилетий как является маленького роста старик, с косматыми бровями, зычным голосом и вечно начищенными до блеска коричневыми башмаками. Секрет такого товарного вида обуви Петро открыл мне месяцы спустя после знакомства: оказывается, переодевает он старые сапоги, когда доходит до райцентра, на автобусной остановке. «На стадион в город надо, как на праздник, — добавлял он, и сетовал. — А старуха со мной ругается, говорит, и так у нас денег не хватает, а я каждый год на абонемент тысячу трачу. Я сказал, не ее дело, но знаешь, дочка, у нас сейчас там и вправду трудно. Может даже придется в следующем году купить абонемент подешевле, на бешеную трибуну». Петро и его старуха живут в малюсеньком высокогорном селе, где дворов всего-то пять осталось, и телевидения нет, и «почти» нет электричества, как он сам сказал. Кстати, разговорился он с журналисткой только по одной причине: требовался ему совет, «как написать футбольному министру, чтобы матчи больше в два часа дня не назначал». Старик был уверен, что к нему прислушаются: «Вот он же приезжал к нам сюда, — говорил Петро, имея в виду визит в Осетию Виталия Мутко. — Но я его не застал, а то бы сказал, что мне из-за этого в полпятого приходится выходить со двора, чтобы успеть на утренний автобус из райцентра в город. Иду через ущелье почти ночью, а это трудно. Поэтому лучше пусть как было останется — в шесть вечера, и хорошо!» Давно это было… Яркая горская речь Петро неслась с «абонементской трибуны» на поле до последних минут последних матчей «Алании».
Когда говорят, что футбол — это не просто игра, а нечто большее, говорят про этих людей. И еще про шестьсот тысяч таких же, как они, которые ждут приговора или оправдания своей команды. И, уж точно, не только для них футбол — это не просто бумаги, печати и штампы.
Ведь есть на пути у каждого человека как минимум одна дверь, которую они никогда не откроют… Фатима Гамми