15-й Регион. Информационный портал РСО-Алания
Сейчас во Владикавказе
11°
(Облачно)
50 %
2 м/с
$ — 92.2628 руб.
€ — 99.7057 руб.
Врачей в республике много, а смертность – высокая
22.10.2016
23:09
Врачей в республике много, а смертность – высокая

Глава минздрава Михаил Ратманов рассказал «15-му Региону» о планах по улучшению работы сферы здравоохранения.

– В кресле главы минздрава вы уже больше двух месяцев. Что удалось сделать за это время? Удалось ли познакомиться со всем медицинским хозяйством? 

– За этот срок я успел познакомиться с работой основных лечебных учреждений. Немало внимания удалось уделить РКБ, онкодиспансеру, КБСП. Также посетил железнодорожную больницу и клинику СОГМА. Хоть они и не находятся в ведении минздрава, а являются нашими партнерами, министр здравоохранения РФ, с которой я встречался, сказала, что «все медучреждения, которые находятся на вашей территории – это ваша зона ответственности». В выходные я объезжал районные больницы. Там мы проводили совещания, намечали планы развития этих учреждений. Но основное время сейчас посвящаю работе самого министерства. Мы готовим новую штатную структуру. В том виде, в котором министерство работает сейчас, оно не совсем дееспособно. 

– Какие три основные проблемы североосетинского здравоохранения обозначили для себя? 

– Будем говорить о глобальных проблемах. Главная из них – это скромный бюджет – порядка 7,5 млрд рублей. Из них 6 млрд сосредоточены в ФОМС, чуть более 1 млрд – это бюджетная составляющая и порядка 200-300 млн рублей федеральных средств. Это треть от всего бюджета республики. Поэтому я и заговорил о новой структуре министерства: 40 человек не могут заниматься третью бюджета. Их будет больше. Некоторые направления не были представлены. Например, не было отдела по работе с обращениям граждан.

Вторая глобальная проблема – более 100 млн рублей долгов предыдущего руководства минздрава. Это все результат того, что не было отдела, который занимался бы торгами. Причем по ряду долгов я работаю с правоохранительными органами. Мы идем на открытие уголовных дел и не согласны платить по тем услугам, которые не были выполнены.

Третья проблема – кредиторская задолженность учреждений здравоохранения. Она превышает 550 млн рублей. Ликвидировать ее без каких-либо структурных изменений нам вряд ли удастся. 

– Как образовалась такая задолженность?

– Там сыграл роль ряд факторов. Один из них – недобросовестное начисление коммунальных платежей. В том числе и энергосберегающими компаниями. Одно из медучреждений намерено судиться из-за того, что им ежегодно начисляли порядка 2000 кВт на протяжении 3-4 лет. При отсутствии счетчиков записывались вымышленные цифры. В КБСП, например, брали плату по диаметру трубы, потом поставили счетчик. Вода как текла в Терек, так и течет, а учреждению начисляли до 400-600 тысяч в месяц. На такую сумму воды не выпивал, наверное, весь Владикавказ. Второй фактор образования задолженности – завышенные цены на лекарства и реактивы. Комиссия и специалисты лабораторной диагностики установили до 30% завышения цен при покупке химических реактивов для лабораторных анализаторов. Иногда биохимические анализаторы учреждению давала какая-то неведомая фирма. Есть такие компании, которые раздают одни из самых дорогих в мире анализаторов, но к ним подходят только специальные реактивы, которые очень дорого стоят. Из-за этого услуга биохимического анализа вырастала по стоимости в разы. Третий фактор – раздутые штаты. На протяжении последних 5 лет происходило сокращение коечного фонда, но штаты никто не сокращал. И у нас есть учреждения, где вокруг 40 коек работает 300 человек, а к 10 койкам амбулатории прикреплено 102 человека. 

– Не могу с вами согласиться. Мы объезжали райбольницы и там утверждают, что вместе с коечным фондом сокращали и штаты.

– Незначительно. Сокращали по 50 коек и убирали 2 медсестер. Здесь стоит вспомнить, что 70-75% бюджета организации уходит на зарплаты, и учреждение с большой кредиторской задолженностью не может позволить себе содержать несоразмерные с его потребностями штаты.

– Значит, здравоохранение республики ждет кадровая и структурная оптимизация?

– Я очень на это надеюсь. Планы есть, и они согласовываются с правительством республики. Без каких-либо изменений ситуацию с кредиторской задолженностью мы вряд ли исправим, а 2017 год финансово для республики будет не лучше, чем предыдущий. Нам приходится рассчитывать на самих себя и искать имеющиеся резервы. Я здесь для этого, а не для того, чтобы клянчить у руководства республики деньги. 

– Медики не раз жаловались на низкие зарплаты. В 2014 году в некоторых районах сняли надбавки за работу в сельской местности. Средний оклад медсестры 10 тыс. рублей, а начинающего врача чуть более 15 тыс. рублей. Могут ли врачи рассчитывать на увеличение зарплат с вашим приходом? 

– Деньги должны же откуда-то появиться на эти цели. Извне их никто не даст, в фонде и в бюджете их больше не будет. Значит, для увеличения зарплаты медработников надо найти деньги внутри системы. Это та реструктуризация, о которой я говорил. У нас есть учреждения, где работает порядка 120 человек, из них административно-хозяйственный аппарат – 25 человек. По самим цифрам зарплат хочу отметить, что никто один голый оклад не получает. Есть стажевые надбавки, есть дежурства. Исходя из этого, выходит, что средняя зарплата со всеми надбавками у врачей 27 тысяч рублей, у медсестер порядка 14 тысяч рублей, а у младшего медперсонала 9-10 тысяч. Поверьте, это объективные средние данные по году. 

– Как оцениваете уровень местных кадров? 

– Неоднородная картина. Есть очень хорошие хирурги и участковые врачи-педиатры, прекрасные фельдшера, которые работают по 10-балльной шкале, но есть врачи, медсестры и младший медперсонал, которые недорабатывают. Интересен тот факт, что врачей в республике более чем достаточно, уровень заболеваемости такой же, как везде, а смертность остается достаточно высокой. Значит, кто-то недорабатывает. Не ведется профилактика, очень слабая выявляемость заболеваний на ранних стадиях, отсутствует реабилитация, паллиативная помощь. 

– Ощущается ли в республике кадровый дефицит и по каким специальностям? 

– В сельской местности. Все-таки все врачи хотят остаться работать во Владикавказе. Кого-то направляют учиться в Москву, но они, к сожалению, оттуда не возвращаются. Мы будем разрабатывать юридический механизм возвращения специалистов после учебы. По программе «Земский доктор» около десятка человек находятся в декретных отпусках. Есть случаи, когда устраиваются по этой программе уже будучи беременными. Спокойно уходят в декрет на 1,5 года, потом в еще один декрет, и к моменту выхода такого доктора программа для него уже закончится.

– После скандальной ситуации вокруг КБСП врачебное сообщество далеко неоднозначно относится к вашей персоне. Из КБСП в знак протеста вместе со своим главврачом ушел ряд ведущих специалистов: весь кабинет эндоскопии, один из лучших травматологов в республике Сослан Калоев. Нашли, кем их заменить и равноценная ли это замена? 

– Министр – это та фигура, к которой все относятся неоднозначно. А уволилось в итоге 10 человек. Для учреждения, в котором работает около 800 человек – это неощутимо. На их места пришли молодые специалисты из других больниц. 

– Многие главврачи республики до сих пор в должности с приставкой и.о. Когда можно ждать ваших кадровых решений? 

– Часть главных врачей мы назначили: Ардонской ЦРБ, КБСП, РКБ. До конца года планируем определиться с остальными. Хочу заметить, что если главврач долго находится в должности с приставкой и.о., то к нему есть определенные вопросы. От того, как он их решает у себя в учреждении, зависят его шансы стать полноценным руководителем. Кстати, большинство наших руководителей больниц буквально небожители. У них бессрочные трудовые контракты. Получается, что у главы есть определенный срок, у министра есть определенный срок, а у главного врача нет. 

– Год назад экс-премьер правительства Азамат Хадиков предлагал минздраву республики ввести больше платных услуг, чтобы снизить расходы на здравоохранение из бюджета. Вы солидарны с такой позицией? 

– Не совсем. Многие руководители это поняли превратно. Части из них правительство спустило план хозрасчетных услуг. Людей просто начали загонять на платные анализы, платные консультации врачей, УЗИ и обследования. Это неправильно. Все услуги, которые прописаны в программе госгарантии, должны быть бесплатными. Если пациент приходит по направлению от участкового врача и имеет медполис, то он не должен платить. Также недопустимо торговать очередью в тех случаях, когда она есть, а пациент хочет получить услугу день в день. 

– Какие медучреждения республики в ближайшее время могут рассчитывать на реконструкцию, переоснащение и модернизацию?  

– Реконструировать мы пытаемся сейчас сосудистый центр. Также глава республики предпринимает усилия, чтобы построить новый тубдиспансер. В Северной Осетии таких денег нет, и мы будем строить его за счет федеральных средств. Он станет проектом 10-летия. В течении 2017 года попробуем переоснастить все районные больницы и городские поликлиники техникой для УЗИ экспертного уровня. Такое оборудование способно делать скрининг сосудов пациентов, что важно для первичной профилактики инсультов. Планируем запустить проект переоснащения маммографами, сделать единый центр расшифровки этой информации, который будет расположен при онкодиспансере, и небольшие учреждения будут туда отсылать свои снимки. В нескольких регионах этот проект уже действует. Плюс ко всему мы будем проводить капитальные и текущие ремонты. 

– Особо актуальна необходимость ремонта в гинекологическом, гастроэнтерологическом и инфекционном отделениях КБСП. Когда больнице ждать помощи? 

– Мы разгрузили гинекологическое отделение КБСП по максимуму. ЖД-больница по гинекологии дежурит два дня в неделю, РКБ – один день и клиника СОГМА пока один день, но будет дежурить два дня. То есть пять дней в неделю жительницы города по этому профилю будут госпитализированы не в КБСП. К тому же, гинекологическое отделение СОГМА просто роскошное по сравнению с тем же отделением КБСП. Там женщину могут оперировать, вмешиваясь эндоскопически, а в КБСП до недавнего времени женщину резали при малейшем подозрении на наличие крови в животе. Кроме того, мы разрабатываем совместно с руководителем учреждения план переноса отделения на время реконструкции в основной корпус. В гастроэнтерологическом отделении начат ремонт крыши, и в этом же году будет заменена кровля инфекционного отделения. 

– Появятся ли в республике центры гемодиализа, сосудистый и перинатальный? Их ведь ждут уже много лет. 

– Республика может не ждать перинатальный центр, она его проспала. В ближайшем будущем федеральные власти его здесь строить не будут. Сосудистый центр мы должны открыть уже в ноябре. Он будет располагаться в семиэтажном корпусе РКБ. Оказалось, оборудование для него стоимостью в несколько сот миллионов рублей с 2013 года лежало на складе в Ардоне. Сейчас мы его начинаем распаковывать, и, надеюсь, оно все-таки заработает. Пока сосудистый центр не готов, пациентов с инфарктами начал принимать с 1 сентября бесланский центр. Ранее помощь пациентам при инфарктах оказывалась не на должном уровне. Их просто привозили в больницу, они там лежали 2-3 дня, и когда время было упущено, по звонкам, по знакомствам перевозили в бесланский центр. Теперь при постановке диагноза «инфаркт» пациенты попадают туда по линии скорой помощи. В республике есть 5 центров гемодиализа: Беслане, РКБ, при КБСП, Моздоке и Ардоне. Сейчас прорабатывается проект по недострою на территории КБСП. Мы совместно с правительством нашли инвестора, который готов в это здание вложить средства, сделать там большой центр гемодиализа в одной половине здания, а другую совершенно бесплатно отдать под новое гинекологическое отделение. 

– Хватает ли в республике аппаратов КТ и МРТ? Многие жители республики по-прежнему предпочитают ездить в другие регионы. 

– Мы будем добиваться того, чтобы КТ и МРТ жители республики в госучреждениях получали бесплатно. Это мы сделаем, чтобы люди не уезжали в другие регионы. Всего в республике четыре МРТ. В Правобережной ЦРБ он был отправлен предыдущим правительством в автономное плавание. Сейчас мы добиваемся того, чтобы на нем могли бесплатно проходить обследования все жители республики. До этого там обследовались либо за деньги, либо за пациентов платило медучреждение. 

– Когда можно рассчитывать на решение проблемы изношенности карет скорой помощи?  

– Машин скорой помощи в республике достаточно, но они изношены. Мы их будем менять. В этом году у нас появятся 8 новых машин, в том числе один реанимобиль. Его отправим в Моздок, так как такой машины там нет. Пока же, чтобы забрать тяжелого больного, реанимобиль едет туда из Владикавказа. На это уходит драгоценное для таких пациентов время.Еще мы будем дооснащать больницы автотранспортом для неотложной помощи. На высокую температуру, головную боль, повышенное давление не надо вызывать скорую помощь. К больному должен приезжать поликлинический врач, который работает по неотложной помощи. Так как часть вызовов возьмет на себя поликлиника, то снимется нагрузка со скорой помощи, и она будет приезжать быстрее. Карета «скорой помощи» будет приезжать только на кровотечения, огнестрельные и ножевые ранения, падения с высоты, преждевременные роды, инсульты и инфаркты.

– В Северной Осетии практически на стадии выживания находятся детские молочные кухни. Экс-глава минздрава Таймураз Ревазов обещал их поддержать. Продолжите ли вы его начинания? 

– Никто молочные кухни закрывать не собирается. У нас их всего три: в Алагире, Ардоне и Владикавказе. Мы уже договорились, что городская молочная кухня также будет снабжать еще и Правобережную больницу. До конца года мы решим вопрос с пятью районами. Мы планируем закупить и выдавать там молочные смеси. На эти цели выделено 3 млн рублей.

– В Северной Осетии не осталось госаптек. Панируете ли исправлять ситуацию?

– Они нужны в лечебных учреждениях, и мы собираемся заниматься вопросом их возрождения. Мы сможем контролировать в них наценку на препараты и распространять через них льготные лекарства. Сейчас мы делаем это через ОАО «Фармация». Госаптеки нужны в каждой райбольнице и крупнейших городских поликлиниках. Итого по республике их будет порядка 15.

– Раз уж заговорили о льготниках, то еще весной сообщалось, что финансирование программы региональных льготников, получающих бесплатные лекарства, уменьшено почти в 3 раза. Поставки инсулина для диабетиков регулярно задерживаются. Что делать с этой проблемой? 

– Чтобы покрыть потребности республики в льготных препаратах, нужны средства, превышающие имеющиеся в десятки раз. Я работал в регионе, где эту проблему на одного жителя тратится в 24 раза больше, чем у нас. Но жалоб там было не меньше. В то же время удивлялся, что многие диабетики здесь покупают инсулин. Когда стали разбираться, выяснилось, что все хотят его в картриджах, а не флаконах. Такой инсулин стоит в разы дороже. В итоге получается, что мы закупаем оба вида инсулина: одним достается дорогой, а на других во флаконах не хватает. Мы пришли к тому, что лучший инсулин достанется детям, а взрослым будет выдаваться во флаконах. Из получателей льготных препаратов в первую очередь обеспечиваем онкобольных, диабетиков, людей с пересаженными органами, больных эпилепсией.

– Число онкобольных ежегодно растет. Как-то можно на печальную статистику повлиять? 

– Повсеместно увеличилась продолжительность жизни, и мы начали доживать до онкоболезней, так как научились бороться с другими заболеваниями. Больных становится больше за счет выявления онкологии на ранних стадиях, но одновременно с этой статистикой должно идти снижение смертности от этого заболевания. Это говорит о хорошей работе медучреждений. У женщин в Северной Осетии наиболее чаще встречается рак груди, у мужчин – рак легких. Увеличивается среди обоих полов заболеваемость раком кишечника из-за изменения характера питания. Чем больше человек потребляет рафинированных продуктов, тем вероятнее развитие рака кишечника.

– Кстати, о статистике. В медицинском сообществе активно обсуждался слух о том, что новое руководство минздрава дало негласное указание списывать смерть онкобольных на другие заболевания… 

– Искусственно ничего занижать или завышать мы не будем. Изучая справки о смерти, мы столкнулись с тем, что участковые терапевты невнимательно подходят к установлению посмертных диагнозов. Если скромно думающий врач находит в анамнезе привязку к онкологии, то он ставит смерть по этой причине. Мы возражаем против такого подхода. К примеру, бабушка 10 лет назад была оперирована по поводу рака груди и умирает. Приходит терапевт и пишет в графу «причина смерти» – «онкология», а женщина могла умереть от чего угодно: сердечной недостаточности, нарушения мозгового кровообращения и т.д. Раньше при обнаружении мертвого человека всем подряд диагностировали смерть от сердечно-сосудистых заболеваний. На одной территории, где я работал, распорядился проводить судмедэкспертизы, даже если человек умер дома. По российской статистике, 7% смертей на дому – это криминал. Но здесь, думаю, население в силу менталитета неоднозначно воспримет такую инициативу.

– Ваш приезд вызвал большой резонанс. В соцсетях активно ходили предположения, что Северная Осетия для вас – перевалочный пункт. Надолго ли здесь? Для себя какие-то сроки определили? 

– Не знаю. Все будет зависеть от того, как сложится работа, какими будут ее результаты. Перевалочным пунктом это кресло было скорее для предыдущих министров, так как они достаточно быстро сменяли друг друга.

 

Алина 15-Алиханова,

фото: Константин 15-Фарниев