Константин Бесков как-то произнес ставшую крылатой фразу: «В «Спартак» дважды не приглашают». Наш герой вряд ли задавался целью опровергнуть утверждение легендарного тренера, тем не менее, сумел установить своеобразный рекорд: нынешнее его возвращение в стан красно-белых — пятое по счету. Минувшим летом Станислав Саламович ушел с поста главного тренера австрийского «Тироля», чтобы занять место спортивного директора московского клуба.

ДЕЛА СЕМЕЙНЫЕ

— Готовы, Станислав, спустя пять месяцев после возвращения к родным пенатам повторить вслед за классиком: «Здесь вам не Европа, здесь климат иной»?

— Если не изменяет память, Высоцкий все-таки пел про горы и равнины, а не о старушке-Европе, но общий смысл вопроса ясен: какой нашел Россию после долгого отсутствия? Вообще-то я регулярно наведывался на Родину, поэтому нельзя утверждать, будто не представлял, что здесь происходит. Если бы за десять лет ни разу не появился дома, мог бы испытать шок. А так внутренне был готов к тому, что увижу. В конце концов, страна по-прежнему называется Россией, и люди в ней говорят по-русски. Да, многое изменилась. Москва — в особенности. Впору петь другую песенку, не Владимира Семеновича: «Небоскребы, небоскребы, а я маленький такой». Австрия невольно стала казаться тихим, провинциальным захолустьем. Отвык от здешних масштабов, скоростей и суеты. Ощущение, что в каком-нибудь Инсбруке или Дрездене время течет по-другому, день длится дольше. А тут — утро-вечер, утро-вечер. Встал, умылся, побрился, позавтракал, выехал на работу. Пока по пробкам туда добрался, пора обедать. Пару встреч провел и можно собираться домой. Опять трафик и бессмысленное сидение в машине. Поужинал и — на боковую. Поначалу шалел от этого, но постепенно втянулся. Главное, рядом со мною люди, которых знаю много лет, да и делом занимаюсь привычным, любимым. В этом смысле все в порядке.

— А в каком нет?

— Есть еще бытовая сторона. Я ведь человек семейный, не только самому с места сниматься пришлось, но и жену с детьми следом тащить. Ладно бы малышами были, тогда стоял бы вопрос о переводе из одного детсада в другой, а когда Мадине шестнадцать лет, а Стасу — двенадцать, все гораздо сложнее. Пацан вообще в Германии на свет появился, Европу родиной считает.

— На каком языке сын говорит?

— В семье общаемся по-осетински, а вне дома, хочешь — не хочешь, пользуется немецким. А как иначе, если даже я, живя в Австрии, начал думать на этом языке? Сейчас, правда, на русский перешел. И Стас активно пытается его освоить, но, сами понимаете, пяти месяцев для этого мало. Сперва отдал сына в спартаковскую школу, но через пару недель понял: погорячился — и перевел в ту, что работает при немецком посольстве. И Мадина туда же ходит.

— А как же европейское образование?

— Знаете, я сначала занимался в родном Алагире, а потом поступил в университет Владикавказа, что не помешало мне быть одним из лучших слушателей тренерской академии в Вене. Думаю, важно не только, где учишься, но и как. Например, в аттестате зрелости у меня лишь три четверки. Так что не надо поливать грязью родную образовательную систему. У нас замечательные педагоги! Стас не жалеет о переходе из австрийской школы в московскую, огорчается из-за другого: здесь у него меньше времени на футбол, в Инсбруке играл гораздо больше. Может, в следующем году начнет регулярно тренироваться. Не хотел бы, чтобы сын бросал серьезные занятия спортом.

ВСТРЯСКА «СПАРТАКОМ»

— Ладно, Станислав, отставим на время дела семейные, давайте о «Спартаке» поговорим. Чем руководствовались, принимая приглашение клуба?

— Неужели не догадываетесь? Провел я на Западе пятнадцать лет с небольшими перерывами, мог еще остаться, а потом-то что? Предложение, которое мне сделали, счел интересным и перспективным, не видел резона отказываться. Карьеру игрока я завершил в сорок лет и сразу стал главным тренером клуба «Куфштайн» из третьего австрийского дивизиона, вывел его во второй, после чего меня позвали в «Тироль», выступающий в бундеслиге. Отработал там два с половиной сезона, все шло хорошо, но иногда полезно притормозить коней. Нельзя скакать без перерыва. Это трудно.

— Даже для джигита?

— Не только лошадь взмыливается, но и всадник устает.

— Выходит, вы в «Спартак» передохнуть приехали?

— Если сегодня бегаешь, а завтра качаешься, это ведь не значит, что взял перекур, верно? Я сменил клуб, страну, это и есть та встряска, которая придает дополнительный импульс, добавляет сил. Но, кстати, и работа бывает как отдых. Скажем, в воротах я не напрягался, а удовольствие получал. Особенно в последние года три, на закате карьеры. Сейчас же расслабляться некогда. Да и не даст никто.

— Можно спрошу без экивоков, напрямую?

— Нет плохих вопросов, есть тупые ответы. Говорите.

— Утверждают, будто вы пришли в «Спартак», чтобы осмотреться, обжиться, а после окончания сезона сменить Владимира Федотова на посту главного тренера.

— Хотите — верьте, хотите — нет, впервые об этом слышу. А сплетни и слухи не комментирую. Я честно работаю на том месте, на которое пригласили. В команде должно быть единоначалие. Только так и не иначе. Все. На этом тема закрыта. Что будет завтра, один Бог знает. Зачем загадывать? В московский «Спартак», как известно, дважды не зовут, а я, если считать не разучился, в пятый раз сюда прихожу. А ведь еще были алагирский «Спартак» и потом владикавказский. Четверть века в футбол играю, клубов же за карьеру сменил всего ничего. Кроме красно-белых, еще «Локомотив», дрезденское «Динамо» да «Тироль». Я и за рубеж, в общем-то, случайно попал. Немцы прилетели смотреть другого футболиста, но после игры сказали: «Нам нужен этот вратарь». Ну, я и поехал. Может, надолго задержался бы в Германии, если бы «Динамо» не обанкротилось. Вернулся на полгода в Москву и отправился в Австрию. Собственно, все. Нет, не летун я, не любитель скакать с места на место. Привык приходить и добиваться результата. Не всегда, конечно, получается, но стараюсь. А вот подсиживать кого-то не пробовал и не буду. Не хочу и не умею. Не мужское занятие.

ШКОЛА МОЛОДОГО БОЙЦА

— Кроме ромбика на футболке, находите что-то общее у нынешнего «Спартака» с тем, за который выступали вы?

— Ромбик, кстати, тоже изменился… Прежними остались высокие цели, которые ставит перед собою команда. А вот база в Тарасовке другая. И стадион обещают возвести. Сколько десятилетий о нем говорили? Сегодня уже проект есть, место под стройплощадку определено…

— Чего пока нет, так это игры, которую принято называть спартаковской.

— Пожалуй, вернуть ее даже сложнее, чем новую арену построить.

— Итогом выступлений в Лиге чемпионов разочарованы?

— Абсолютно нет. Никто не питал иллюзий, будто в кавалерийской атаке порубим всех грандов в капусту, распугаем красно-белыми футболками. В этом году набирались опыта, проходили школу молодого бойца. В следующем сезоне «Спартак» наверняка предстанет иным. Как известно, за одного битого двух нетронутых дают… Вспоминаю первый поход «Тироля» в Лигу. Дома мы сыграли с «Валенсией» 0:0, а в Испании нас вынесли с разгромным счетом. Тренер только приговаривал: ребятки, быстрее думайте, двигайтесь, пасы отдавайте. А мы ничего не успевали. Пока по сторонам глазели, четыре мяча пропустили. Зато через год «Тироль» хлопнул «Штутгарт» с «Фиорентиной». Так и «Спартак». От «Баварии» получили на первых минутах второго тайма, от «Интера» дважды в самом начале игры…

— Опять долго запрягаем?

— Уровень футбола иной, раскачиваться некогда. Голова за ногами не поспевает: игроки вроде бы уже на поле, а мыслями еще в раздевалке… Конечно, за один присест команду не перестроить. Родов без проблем не бывает. Новых футболистов купить можно, а как вернуть игру? Хорошо уже, что чехарда с составом прекратилась. Вспомните, сколько народу еще пару лет назад проходило через команду за сезон. Я не так долго проработал главным тренером, однако понял: нельзя делать резкие движения, когда речь идет о трансферной политике. Да, случаются ошибки, но от них не застрахован ни один клуб в мире. Не бывает стопроцентных попаданий. Человек может прийти в команду и по какой-то причине не заиграть. Такое периодически бывает, это нельзя заранее спрогнозировать. Болельщики же рассуждают по принципу: раз машина дорого стоит, она обязана ехать. Выясняется, не всегда…

ОТЛИЧНЫЙ ПАРЕНЬ — НЕ ПРОФЕССИЯ

— Но если поломки постоянны, либо водитель фиговый, либо движок надо менять.

— В команде есть главный тренер, без чьего участия ни одно решение о трансферах не принимается. Все согласовывается и с президентом клуба. Когда видим, что игрок точно не подходит «Спартаку», расстаемся.

— Болельщики, например, давно вынесли приговор Сергею Ковальчуку.

— Да, сидящие на трибунах всегда лучше разбираются в футболе, чем бегающие по полю и руководящие игрой с бровки. Тренер — вообще последний человек, чья единственная обязанность — получать тумаки.

— Вы от вопроса не уходите, Станислав, отвечайте по существу, собираетесь ли сказать Сергею: «Чао-какао, дорогой. Вот тебе Бог, а вот — порог»?

— В «Спартаке» так не говорят.

— А как?

— Надо понимать: мы имеем дело с людьми, а не с роботами. Бывают не только плохие матчи, но и неудачные сезоны. Это еще не повод ставить на человеке жирный крест. Я, кстати, познакомился поближе с Ковальчуком, отличный парень.

— Это не профессия.

— Знаю, знаю, проходили… О другом речь. Нельзя лететь с шашкой наголо, не попробовав разобраться в конкретной ситуации. На личном примере объясню. Чемпионом СССР я стал в 1989 году. Великолепный сезон, тащил все, куда бы ни били. Наверное, мяч меня боялся, сам мимо летел. А потом я поехал на предсезонку со сборной, которой руководил великий, как принято говорить, Валерий Лобановский. Ничего плохого не скажу, но факт налицо: после тех сборов Черчесов полгода отсутствовал на поле. Точнее, там был не я, а кто-то с моей фамилией. Валерий Васильевич тренировал много и качественно, но совершенно по-иному, не так, как принято в «Спартаке». Может, по этой причине или из-за того, что после «золотого» сезона я женился, все пошло сикось-накось. У вратарей есть поговорка: «Что в меня попало — ловлю, что рядом — пуля». Абсолютно моя тогдашняя история. Понимаете, любой фактор мог оказать влияние на игру, а скорее, каждый в отдельности внес лепту в общую безрадостную картину. Ту же свадьбу взять. Жизненный уклад вмиг изменился. Вроде бы и квартира прежняя и мебель на старых местах, а все пошло по-другому. Раньше возвращался домой, а там — пусто. Теперь же меня ждал человек, которому нужно было уделить внимание, чьи привычки приходилось брать в расчет. Да что тут долго объяснять? Сами, наверное, понимаете.

— Одного в толк не возьму: Ковальчук женился или развелся?

— Что вы к человеку прицепились, не надо все сводить к единственной персоналии!

— Есть другие. Кто такой Мартин Штранцль и с чем его едят?

— Он полгода в команде, дайте парню нормально адаптироваться на новом месте!

СПЛОШНЫЕ СТРЕССЫ

— Сколько для этого понадобится «бабочек» пустить вроде тех, что были в матчах против «Интера»?

— Иногда завидую журналистам: как легко вы судите, окончательный диагноз ставите! Еще раз сошлюсь на собственный опыт. В Дрезден я уезжал тридцатилетним мужиком. Вроде бы многое в жизни видел, в четырнадцать лет из дома ушел, привык на свои силы рассчитывать, карьера спортивная сложилась, чемпионом страны становился, лучшим вратарем назывался, за сборную играл, а тут, по сути, с нуля начинать пришлось. Тыкался, словно слепой котенок. Помню, пришел конверт с контрактом, а я ни слова по-немецки не понимаю. Смотрю на бумагу и думаю: надо подписывать, но страшно. Вдруг там напечатано, что Черчесова в пожизненное рабство продают?

— В итоге бросились омут с головой?

— Нет, поехал в «Спартак», где переводчик растолковал, о чем речь в бумаге. А когда в Германию перебрался? Элементарно не знал, как бензин в машину залить. Там ведь заправки чуть иначе работают. Подъезжал и смотрел, как другие делают, а потом копировал. И таких мелочей — миллион! В магазин заходишь, простую фразу сказать не можешь. Разве не стресс? А тебе надо выходить на поле и играть.

— Немецкий с преподавателем учили?

— Один урок выдержал. Потом сбежал. Честно говоря, мне такую страшную учительницу дали, сил не было на нее смотреть. На двух тренировках с утра вымотаешься, язык на плече, приходишь на занятия, а тут она… Психологическая травма в чистом виде! Самостоятельно язык освоил. Справился.

— Ловко от темы Штранцля ушли!

— Работа такая. Нападающие тоже страдали: очень хотели мне забить, а у них часто не получалось…

— И все же: вы Мартина по Австрии помните?

— Он выступал в «Штутгарте» и в «Мюнхене-1860», видел его там, хотя не думал, что в «Спартаке» пересечемся, иначе внимательнее приглядывался бы. Играл стабильно, картину не портил. Здесь пока действует неровно, но я не брошу в человека камень. Слишком хорошо помню, какие плюхи сам пускал, стоя в рамке. Правда, мои ляпы практически никогда не сказывались на итоговом результате. «Спартак» из-за меня почти не проигрывал, очки не терял. Да, при счете 5:0 в нашу пользу мог пропустить пару мячей, но это не трагедия, согласитесь. Наверное, фортуна улыбалась, хотя, конечно, приятнее думать, что чувство ответственности не позволяло допустить ошибку в решающий момент. Возможно, не всем нынешним спартаковцам хватает собранности, концентрации в ключевых эпизодах. Отсюда нелепые промахи, незапланированные очковые потери. Но, повторяю, всегда останусь на стороне игроков, поскольку сам был в их шкуре и все оцениваю изнутри. Каждый футболист для меня личность, это главное. Даже в серьезном, сложном разговоре не повышаю тон, сдерживаюсь. Ни разу в жизни на подопечных не кричал. Родители научили контролировать эмоции. Дома у нас всегда была скотина, и, помню, как-то в детстве стал я орать на корову, которая не хотела слушаться. Отец подошел и сказал: «Сынок, на животных срываться ни к чему. Обратись спокойно и тебя поймут». Потом что-то шепнул корове, и та послушно выполнила команду. Я запомнил урок на всю жизнь.

МАЛЕНЬКИЙ МУК ИЗ ВЕЛИКИХ ЛУК

— Замечательно, тем не менее, спрошу об еще одной личности. О существовании футболиста по фамилии Аленичев не забыли?

— Помню даже день, когда Дима появился в «Спартаке». Для кого-то он победитель Лиги чемпионов, обладатель Кубка УЕФА, а для меня был и навеки останется Аленем, даже если еще сорок призов выиграет. Маленький Мук из Великих Лук. Эту фразу я запустил, любил в свое время выдумывать разные клички и прозвища… И первые шаги прославленного ныне ветерана Титова видел. Может, Егор свой дебют забыл, а я нет, поскольку всегда ненавидел голы пропускать. Играли с «Русенборгом» в Москве, вели 4:0, когда Титова на поле выпустили. Оставалось две минуты до конца, Егор партнера не подстраховал, и нам привезли мяч…

— Сказали новичку пару ласковых после свистка?

— Зачем? Парень сам все понял.

— К Аленичеву вернусь. Полагаете, по-людски с человеком простились, по-спартаковски?

— Опять решите, будто уклоняюсь от ответа, но не могу я пересказывать, о чем говорил с Аленем тет-а-тет! Это умерло между нами. Одно замечу: мы несколько раз беседовали после моего возвращения в Москву, но той конфликтной ситуации ни словом не касались. Ни единым. Когда все случилось, я был далеко, деталей не знал и не знаю. Как могу судить? Или по плечу Аленя похлопывать, подбадривать, а кого-то за глаза хаять, помоями поливать? Тем более неправильно, некрасиво. Поэтому вопрос не поднимали.

— Хорошо, а уход?

— Что же вы, журналисты, такие нетерпеливые? Не надо бежать впереди паровоза.

— Значит, проводы состоятся?

— Начнем сейчас гадать: да — нет… Все в свое время узнаете. Меня, например, тоже никто торжественно из футбола не провожал, хотя кое-какие заслуги вроде бы имею. Но это ведь не помешало мне вернуться в клуб и работать на благо «Спартака», верно? Так что за Аленя сильно не переживайте.

— Все будет хорошо?

— Не требуйте ответа, которого у меня нет. Подождите немного… Если совсем отстраненно рассуждать, важнее, наверное, не как проводили, а с чем потом встретили. Коль меня пять раз в «Спартак» звали, значит, сумел доказать нужность? Пусть и другие стараются.

ПОЧЕМУ ОШИБАЮТСЯ АРБИТРЫ

— О первом приходе расскажете?

— Меня брали Бесков и Старостин, это о многом свидетельствует. Николай Петрович со мной, спустившимся с гор девятнадцатилетним парнем, беседовал так, словно перед ним сидела звезда первой величины. Мол, переходи, пожалуйста, к нам, а мы тебе взамен дадим вот это и вон то. Меня поразило подобное отношение, я согласился бы и пешком в «Спартак» прийти. Конечно, старался оправдать доверие, отрабатывать по полной.

— Сейчас все по-другому?

— Многое от человека зависит, от его подхода к делу. Не хотел бы показаться стариком, брюзжащим на молодежь. Футбол за последние четверть века вряд ли стал хуже. Люди, полагаю, тоже.

— Тем не менее, именно в последнее время активно пошли разговоры о договорняках. Подковерных дел мастера стали топорнее работать?

— Клянусь, за все годы, проведенные в Европе, ни разу не возникала мысль о судейской предвзятости, сознательной фальсификации. Да, ляпы случались, в том числе и грубые, но поводов усомниться в людской порядочности не появлялось, а здесь пяти месяцев хватило, чтобы задуматься, почему арбитры систематически ошибаются в чужую пользу. Впрочем, это такая тема… Нужны доказательства, а не гипотезы и подозрения. Мы высказывали претензии, но расследованиями все же должна заниматься прокуратура, а не футбольный клуб.

— Валерия Газзаева с победой в чемпионате поздравите?

— Обязательно. Как до этого с выигрышем Кубка России, с пятидесятилетием…

— Что думаете о переходе на схему «осень — весна», за которую ратует Евгений Гинер?

— Нельзя одной ногой шагнуть в Европу, а второй остаться где-то там, в районе Урала. Австрия, альпийская, горная страна, тоже захотела быть, как все, а теперь болельщики удивляются, почему местные игроки не прогрессируют. Из четырех месяцев, по-настоящему пригодных для футбола, один вычеркнули на каникулы: в августе все загорают. Но коль так решили, не сетуйте, что не добиваетесь больших успехов. Вот и мы: слабо представляю, как можно в конце ноября или в начале декабря играть в Томске или в Хабаровске. Зато в середине лета поля будут пустовать. Слышу аргументы, мол, клубы, выступающие в еврокубках, смогут лучше к сезону готовиться. Им так удобнее. Но, во-первых, это касается от силы пяти-шести команд. А главное — болельщики, о них подумали? Посидите на трибунах при минусовой температуре. Нельзя превращать футбол в русский хоккей…

— А к идее стимулирования команд третьей стороной как относитесь?

— Все же странные у вас вопросы… «Спартак» подобным не занимается, по крайней мере, при мне разговоры на эту тему никогда не заходили. На мой взгляд, удивительна ситуация, когда кого-то надо чем-то дополнительно подстегивать. В голове не укладывается. Стоило мне ступить на поле, как моментально забывал обо всех премиальных. Как себе это представляете? Прыгаю за мячом и думаю: поймаю — дадут прибавку, пропущу — не получу? Смешно!

— Может, народ другой пошел, с арифмометрами в голове?

— Не нужно делить: мы — такие, они — сякие. Деньги во все времена важны были, иной вопрос, что нельзя их в самоцель превращать. Да, сегодня игрокам платят, сколько нам и не снилось, но мне-то зачем завидовать? О другом размышляю: хорошо бы нынешним мастерам помнить, что надо не только получать, но и зарабатывать. Иногда молодым ребятам агенты головы дурят. Последние не должны ломать карьеру игроков, думая лишь о гонорарах и сиюминутной выгоде. К сожалению, такое случается. У меня, например, никогда личного менеджера не было. Считал, достаточно своей головы на плечах. Уезжая из Владикавказа в Москву, в деньгах потерял, поскольку в Осетии был первым парнем, а в «Спартаке» оказался в роли новичка. И в «Локо» уходил с понижением в деньгах. Зато потом наверстал упущенное, когда вернулся в «Спартак» и стал основным голкипером. И «золото» чемпионата пришло, и звание лучшего футболиста страны. Нужно уметь терпеть и просчитывать хотя бы на пару ходов вперед.

ВСТАТЬ ПОСЛЕ ПАДЕНИЯ

— Научились?

— Вроде бы… Каждый шаг должен быть взвешен и продуман. Я как в сорок лет перчатки снял, так больше ни разу не надел. Ни в матчах ветеранов, ни даже на тренировках. Часто спрашивают: почему? Отвечаю: не жалел себя, не экономил сил, когда играл, выжал до капли, больше ничего не могу дать футболу в качестве игрока. Пустой. Ушел с чистой совестью. Даже по ночам не снится, как в воротах стою. Отрезало. В 2002 году перевернул последнюю страницу: «Лужники», заключительный матч чемпионата России, мы уступаем столичному «Торпедо» 0:1… После финального свистка прощался со зрителями и знал: больше не выйду на поле. Внутренне был готов к решению, хотя никому о нем не говорил. Рассказывал вам, что за карьеру редко пропускал решающие мячи, тем более, на последних минутах. А тут мы в Элисте не смогли победить «Уралан», потом не дожали хозяев в Ростове. Те сравняли счет, что называется, на флажке. И я понял: пора. С тех пор, повторяю, перчатки не доставал. Уходя, уходи.

— А как же «Никогда не говори «никогда»?

— Понимаю: в нашей жизни ничего нельзя загадывать, все вмиг измениться может. Скажем, я только в последнюю зиму встал на горные лыжи. До этого десять лет прожил в Австрии и над другими посмеивался, мол, люди дурью маются, какие-то непонятные ботинки носят, на подъемниках куда-то карабкаются. А потом сам неожиданно заболел этой страстью.

— На черные трассы уже выходите?

— На любые. Падать, слава Богу, обучен. После падения ведь что важно? Самому встать. До сих пор мне это удавалось… Андрей Ванденко, «Советский спорт»