— Мы не уйдем отсюда никуда! Нам некуда идти!
Несколько костров на федеральной трассе «Кавказ» между выездом из Беслана и дорогой в аэропорт. Одна длинная палатка. Около сотни мужчин и женщин. Ближе к полуночи появляется съемочная группа местного телевидения.
— По телевидению прошла информация о том, что акция закончилась, — говорит в камеру один из пикетчиков. — Это, мягко говоря, не соответствует действительности. Пока мы не собираемся уходить.
К утру пикет в Беслане все-таки сняли. До вторника. Если к завтрашнему дню главное требование митингующих — объявление референдума о недоверии президенту Северной Осетии — не будет выполнено, они обещают перекрыть железную дорогу, трассу «Кавказ» и аэропорт.

Аэропорт Владикавказа не принимает рейсы из Москвы — туман, погода нелетная. Из Минеральных Вод до Беслана — три часа на машине. Мы уже подъезжаем к городу, но дорога закрыта. Несколько машин ДПС, проверка документов и добрый совет: если все же хотите попасть в Беслан, езжайте в объезд.
— Вон там повернете направо — чтобы пост объехать, а то могут и не пропустить, — инструктирует местный житель. — Потом поднимитесь как раз к трассе, где пикет стоит.
Выезд из Беслана. Около каждого костра на импровизированных скамейках (две подставки плюс длинная деревяшка) группами сидят люди. Их уже не так много — человек сто, может, чуть больше. Никаких выступлений, громких призывов, заявлений для прессы — ничего, что обычно сопровождает такие события. Многие сидят молча, не сводят глаз с огня.
— Народ устал от вранья, — говорит пикетчица Ира. — Вчера сюда приходили дети. Они говорили и нам, и следователям, и комиссии, что в школе было оружие! Они потом уже сами доставали его из-под пола. Почему детям и взрослым говорят: у вас галлюцинации?
— Все знают, что произошло на самом деле, — говорит еще один пикетчик, Аслан. — А нас продолжают убеждать в том, что боевиков было 32. Не смогли бы три десятка человек захватить эту школу! Все видели машину, в которой приехали боевики. Мы провели следственный эксперимент и выяснили: в такую машину тридцать два мужика не влезут. Даже голые, не то что с оружием! Значит, часть бандитов еще с вечера была внутри!
— Вы не доверяете парламентской комиссии? — спрашиваю я.
— Да нет же, — говорит Ирина. — Доверяем. Только они вынуждены оглядываться на местные власти. И значит, пока Дзасохов не уйдет, правды мы не узнаем.
Никто не вызывает такого раздражения у жителей Беслана, как президент Северной Осетии. «Он ни разу не вышел к народу!» — в один голос твердят родители.
— Когда пикет только выставили, — рассказывают женщины, — здесь было человек семьсот. Ждали Дзасохова. Вечером остались только несколько дежурных групп, остальных отправили спать. Кто-то из людей Дзасохова позвонил ему и сказал: мол, народу осталось мало, можно приезжать. И только часам к семи утра субботы он приехал. Что это за президент, который боится своего народа? Разве ему можно доверять?
Требование у пикетчиков только одно: референдум о недоверии президенту и его отставка. Хотя многие считают, что пикет — провокация чистой воды. Что кому-то надо заработать политические баллы — и для этого используется все, даже самая страшная человеческая трагедия. Но родителей убедить в этом невозможно. Они ждут отставки Дзасохова.
— Это ничего не изменит, — качает головой один из пикетирующих. — Сегодня Кавказ — это одно большое поле битвы. Здесь бьются две силы: одна хочет, чтобы Кавказ был вместе с Россией, другая хочет войны. Вы не думали, почему сразу же после теракта — самыми первыми — здесь оказались грузинские журналисты? И как получилось, что террористы, захватившие детей, до этого совершенно спокойно тренировались в своем лагере в Малгобеке? Он там даже не в горах — на открытой местности.
Вот оно — самое предсказуемое последствие информационного голода. Людям не говорят, кто виноват в гибели детей. И они делают выводы сами. Пока главный виновник для них — президент Дзасохов. И родители требуют его отставки. Вполне логично.
Людям говорят: мы накажем виновных. Но не делают ничего. И, значит, родители будут искать свои способы отомстить. Пока они выходят на федеральную трассу с портретами детей. Но уже вчера ночью все чаще и чаще пикетчики вспоминали Виталия Калоева (он застрелил авиадиспетчера, по вине которого над Боденским озером разбился самолет. — С.М.) — их земляка, который не стал ждать судебных решений и отомстил за гибель своей семьи сам.
В их сердца тоже стучит пепел. И пикет — это только начало.
— Ярость должна быть холодной, — говорит еще один отец, потерявший сына. — Надо подготовиться. Очиститься. И тогда я поеду в Чечню и Панкиси. Я сам убью Басаева. «Московский комсомолец»