Во вторник после недельного перерыва Верховный Суд Северной Осетии продолжил рассмотрение дела по обвинению бесланского террориста Нурпаши Кулаева.
Судом были допрошены 17 человек из числа потерпевших. Почти все рассказы сводились к тому, что после оглашения цифры о 354 заложниках боевики не на шутку обозлились и создали заложникам нечеловеческие условия. 72-летний супруг престарелой Ольги Кравченко погиб в первый день захвата школы № 1. Боевики расстреляли его, когда он заступился за детей, а затем выбросили труп из кабинета русского языка и литературы, расположенного на втором этаже школы.
«Его голова была вся в пулях, тело было до неузнаваемости обезображено, а всю брюшную полость за два дня съели черви», — рассказывала женщина.
В этот момент председательствующий на суде Тамерлан Агузаров прервал ее и бросил упрек в сторону обвиняемого: «Кулаев, что за усмешка у вас на лице?»
У Альмы Токаевой среди заложников была дочь и племянник. Обоим, к счастью, удалось выжить. Сама она тоже могла оказаться в заложниках. Но во время захвата школы спряталась в котельной, где просидела до 3 часов дня. Она рассказала, что одна из ее знакомых в тот злополучный день в 5.20 видела боевиков на автомобиле «ГАЗ-66» возле одной из АТС.
Эмоционально говорила Зинаида Царахова, потерявшая в теракте сына-школьника. Другие заложники рассказали ей, что ее сын среди боевиков узнал строителей, которые ремонтировали школу летом. Напомним, что по одной из версии школу за очень низкую оплату ремонтировали чеченцы; некоторых из низ позже узнали среди боевиков. В смерти сына Зинаида Царахова обвиняла всех подряд, в том числе и себя за то, что «не оказалась в школе».
Клеймила госпожа Царахова и правоохранительные органы, которые ненадлежащим образом охраняли административную границу с Ингушетией.
«Вся наша беда в том, что у нас никогда не бывает виновных: ни после «Норд-Оста», ни после АПЛ «Курск», ни после взрывов домов в Москве, Каспийске, Волгодонске».
Обращаясь к Нурпаши Кулаеву, Зинаида Царахова перешла на оскорбительный тон.
«Кулаев, смотри мне в глаза. Никому я не прощу гибель своего сына. Твоим детям тоже не прощу! Ты слышишь меня?!»
Очень содержательным был рассказ Эдуарда Адаева. Ни родственников, ни друзей среди заложников у него не было. Он, по собственному признанию, поехал в Беслан по зову сердца. Господин Адаев рассказывал, что постоянно находился в гуще событий. Сквозь кордоны оцепления ему удавалось проходить благодаря «корочки помощника депутата Госдумы Романова». Во время штурма ему удалось пробраться в горящий спортзал.
«Я зашел в спортзал через отверстие в стене, образовавшееся после взрыва. С правой стороны штабелями по 5-6 человек лежали люди. Те, что были по левой стороне, горели. На мне вспыхнули брюки, но я успел захватить с собой ребенка. Потом облился водой и снова вошел в спортзал. Я хотел спасти маленького пацаненка, но обратил внимание на умирающую девочку. Все ее лицо было в саже. Она уже не могла плакать и лишь из последних сил звала на помощь маму. Я решил вынести ее, а потом вернулся за тем пацаненком. В этот момент прогремел третий взрыв».
Ударной волной Адаева отбросило на несколько метров, ближе к раздевалке. Очнувшись, он увидел перед собой двух мертвых боевиков. «Пацаненка» из-за сильного задымления он уже не смог отыскать. Более того, ему самому уже требовалась помощь.
«Я смог выбежать на улицу, а там меня подхватили, положили на носилки и отнесли к машине, которая отвезла меня в ЦКБ.
По мнению Эдуарда Адаева, причина произошедшего заключается в «безалаберности и коррумпированности правоохранительных органов». Следующее заседание состоится в четверг, 18 августа. Агентство национальных новостей