Советское время было эпохой постоянного дефицита на множество товаров, начиная с автомобилей и кончая отдельными лекарствами. Но в Москве, на Новом Арбате был удивительный магазин. Заходишь туда, поднимаешься на второй этаж и там – чего только нет. Выбирай, что твоей душе угодно.

И это была не «Березка», где иностранцы покупали то, что им нужно за валюту, а счастливчики из числа наших соотечественников – за особые чеки, в которые переводилась часть зарплаты при работе за рубежом. Не был это и закрытый распределитель для партийной и административной номенклатуры – такие тогда существовали. Любой мог прийти сюда и купить то, что ему понравится. Это был отдел классики магазина грампластинок. На нее дефицита не было. А вот на первом этаже, где продавались диски с записями эстрадной музыки, он давал знать о себе вовсю. Пластинки известных зарубежных певцов или групп просачивались в СССР тоненькой струйкой. А увидеть в продаже песни «Битлз» или «Ролинг стоунз» было вообще немыслимо. Такие раритеты привозились из-за границы частным порядком, и если продавались, то из-под полы и за немалые деньги. Но на втором этаже ты словно переносился в будущее и мог почувствовать себя новым русским, если бы знал, что такая разновидность когда-нибудь появится. Ты неторопливо и придирчиво изучал обширный список того, что имелось в наличии и называл продавцу нужные тебе номера. Цены были необременительными – каждая покупка не превышала в среднем стоимости пары поездок по Владикавказу на такси без шашечек. Выбор имелся не только по названиям, но и по версиям исполнения некоторых произведений. Второй концерт для фортепиано с оркестра Сергея Рахманинова я приобрел там сначала в трактовке Павла Серебрякова. Но она показалась мне слишком академичной. Не хватало романтического колорита и свежести чувств. Это я нашёл через несколько дней в игре Владимира Крайнева, купив сочинение в его интерпретации.

Специализированный магазин грампластинок существовал и в столице Северной Осетии. Сначала на проспекте Мира между теперешней юношеской библиотекой и торговым предприятием, которое в народе называлось Зеркальным. Помещение было таким крохотным и в нем всегда толпилось столько посетителей, что проблемой представлялось не только войти, но и выйти. Ассортимент, разумеется, был невелик, но продавцы заводили то одну, то другую мелодию и еще не избалованные магнитофонами горожане с удовольствием заглядывали сюда, чтобы послушать музыку. Потом магазинчик перекочевал на улицу Джанаева между улицами Маркуса и Революции. Там уже было попросторнее, а главное для меня – появилась тетрадь, куда заносились все поступления из области классической музыки. Я периодически просматривал эти записи и иногда делал удачные покупки. Как-то вместе со мной туда зашёл мой друг Стас Ачеев. Этого человека отличала яркая индивидуальность и редкое сочетание профессий – строитель и музыкант. Он работал прорабом, но на профессиональном уровне играл и на контрабасе. По его совету я приобрел диск со скрипичным концертом Мендельсона. «Ты слышал эту вещь раньше?», – спросил он. Пришлось чистосердечно признаться, что нет. «Тогда я тебе завидую». «Почему?», – удивился я. «Потому что ты в первый раз будешь слушать эту музыку». Он был прав. Сколько бы раз потом ни звучал в моей жизни этот концерт, первое прослушивание было неповторимым. Наверное, это как впервые выпитый бокал шампанского – последующие были не менее приятными, но уже не таили в себе новизны впечатлений.

Есть разные истории, связанные с пластинками. Я был знаком с молодым и талантливым флейтистом Александром Протасом, начинавшим свой творческий путь в Северо-Осетинской филармонии. Когда Саша вступал в брак, он пригласил меня на свадьбу. Застолье было сугубо молодежным. Тем заметнее выделялся среди остальных человек лет за пятьдесят. Я поинтересовался у близких друзей жениха, кто это? Оказалось, что его зовут Александр Васильевич Корнеев – педагог Протаса в годы учебы в Московской консерватории. Но в таком случае я знал о нем больше, чем мне могли рассказать. Известный музыкант, подлинный виртуоз флейты, а народ сидит и даже не обращает на него внимания. Я предложил тост за высокого гостя, вкратце упомянул о его достижениях в мире музыки и между прочим добавил, что у меня дома есть пластинка с записью произведений Вивальди в исполнении Корнеева. По его лицу было видно, что ему приятно слышать такие слова в свой адрес, а мне в свою очередь было лестно поддержать престиж республики, показав, что здесь умеют ценить таких мастеров и воздавать им должное. Трогательным выглядело то, что профессор издалека приехал на свадьбу своего ученика, хотя их у него насчитывалось немало.

Однажды побывал здесь с литовским камерным оркестром замечательный дирижер Саулюс Сондецкис. В моей коллекции было даже несколько пластинок. Разумеется, я присутствовал на концерте и после него в радостном возбуждении отправился домой. Тогда у меня еще не было домашнего телефона и это стало причиной маленькой драмы. Дело в том, что после того, как отзвучали последние такты, кто-то из местных оркестрантов пригласил Сондецкиса к себе домой на ужин. Один из моих знакомых – родственник хозяина дома тоже оказался за столом и зная о моей симпатии к дирижеру, рассказал ему, что в этом городе у него есть большой почитатель и жаль, что ему невозможно позвонить, иначе он бы обязательно примчался сюда. Конечно, я бы примчался и выразил бы свою благодарность маэстро о его искусстве, а также поговорил бы с ним о музыке 18 века. До сих пор жалею об это призрачном, но все равно упущенном шансе. Как-то мне довелось писать об одном враче, уже умершем, который очень принципиально относился ко всему, что происходило вокруг него. И когда он в очередной раз возвращался с работы расстроенный непрофессионализмом или недобросовестностью коллег, ставил на проигрыватель пластинку с музыкой своего любимого Бетховена и только так успокаивался Жена рассказывала, что рабочая часть диска стала уже не черного, а белого цвета, бороздки стерлись вконец. Но такого рода терапия помогала и, может, даже спасала этого человека.

Я еще застал время, когда упавшая на пол пластинка, могла разлететься на мелкие кусочки, и это становилось предметом для большого огорчения, а то и поводом для ссоры. Застал и записи «на костях», то есть на пленках, используемых для флюорографии. Умельцы изготавливали самодельную звукозаписывающую аппаратуру и создавали подобие «миньонов» в основном с так называемыми блатными песнями.

Прикинул, что в последний раз покупал пластинку в 1989-м. 33 года тому назад. Жизнь сделала столько же оборотов, сколько делает привычная пластинка при записи и воспроизведении. Только одна – в год, а другая – в минуту. Но те, кто считают, что винил уже умер, сильно заблуждается. Сейчас он, скорее, вступил в период своего возрождения, пусть и в очень ограниченных масштабах. Пластинка превращается в увлечение истинных ценителей. Любопытно, что вытеснявшие ее в свое время магнитофонные катушки кассеты сегодня особого интереса не представляют. Разве что, если на них обнаружатся уникальные записи. Пластмассовая же архаика может привлекать внимание и вне зависимости от контента. В интернете достаточно двух – трех кликов, чтобы с безукоризненным качеством звука услышать нужную вам музыку. Прослушивание пластинки — это торжественная церемония. Вы благоговейно извлекаете диск из конверта, держа ладони ребром сдуваете с диска между ними воображаемые или реальные пылинки, ставите его на проигрыватель, подносите к краю звукосниматель и слышите легкое шипение и потрескивание, если пластинка старая и непередаваемую фонограмму объемной, живой тишины в новой или в идеально сохранившейся. Этот короткий момент предвкушения, после которого на вас обрушиваются потоки музыки, может дать только граммофонная запись. Есть тут особый аристократизм. То, что делать приятно, не должно делаться быстро, а тем более машинально. А некоторые дефекты при звучании — это драгоценная печать времени. Любая монета в нашем кармане — это всего лишь кусочек металла по сравнению со старинной – почерневшей и выщербленной. В Петербурге есть несколько торговых точек, где продаются старые пластинки. И похоже этот бизнес не является убыточным. А недавно в самом центре, рядом с пересечением Невского и Литейного проспекта открылся трехэтажный магазин для любителей грамзаписи. Часть первого составляет своеобразный музей. Здесь можно увидеть модели проигрывателей и патефонов – ровесников наших бабушек и прабабушек. Есть даже настоящий граммофон с широкой трубой. Не удивлюсь, если откопают и фонограф, с которого все начиналось. Рядом – большой стенд со всевозможными наушниками.

Не всем членам семьи, возможно, захочется разделить с вами наслаждение песнями или ариями. Этажом выше – собственно пластинки. Их не так много, потому что они абсолютно новые, еще запечатанные. Это, как говорится, для тех, кто понимает. Цены тоже в расчете, простите за тавтологию, на ценителей – от трех тысяч рублей. Наверху появляется непреодолимое желание облизываться. Здесь представлены современные проигрыватели, обогащенные всеми достижениями электроники.

Уверен, что в Осетии есть немало людей, у которых сохранились диски многолетней давности, но нет аппаратуры для проигрывания. Почему бы в каком-нибудь культурном центре не организовать день старой пластинки? Одни пришли бы показать редкости из своих коллекций, другие послушать. Можно было бы устроить все в три потока – для любителей эстрады, классики и народной музыки. Владельцев наиболее понравившихся «треков» стоило бы отметить призами. Это могло бы стать еще одним позитивным событием в жизни республики. И даже – традиционным

Автор: Евгений Пантелеев