Это был потрясающий человек… Так дагестанский кинорежиссер Магомед Сулейманов отозвался о грузинском актере Кахи Кавсадзе, день поминания которого пришелся на первую неделю мая. Замечательная певица Нани Брегвадзе как бы конкретизировала эти слова: «Очень добрый, очень остроумный и главное – порядочнейший». А президент Гильдии киноведов и кинокритиков Кирилл Разлогов подчеркнул, что Кавсадзе отличался простотой в общении и «не изображал из себя гения, хотя в какой-то степени им был».

Чтобы по-настоящему оценить высокую и развесистую крону, надобно обратиться к корням. Были ли они такими же мощными?  Бабушка Кахи Давидовича была чрезвычайно образованным человеком, знала множество языков, занималась переводческой деятельностью. Ее дед создал первый в Грузии ансамбль песни и танца.  В конце девятнадцатого века он руководил хором Тбилисской духовной семинарии, в котором вместе с другими учащимися пел и юный Иосиф Джугашвили. Когда много лет спустя Сталин, посетив концерт грузинских мастеров искусств, пришел за кулисы, то первым делом спросил о Сандро Кавсадзе.  Артисты расступились, но гость из Тбилиси, будучи старшим по возрасту, не сделал ни одного шага навстречу, пока глава государства не направился к нему сам. По рассказам, Сталин в приватной беседе спросил: «Что хочешь? Квартиру, орден, деньги?»  На что Сандро отметил: «Твою трубку». «Да, ты не изменился», – сказал его собеседник и протянул  свой неизменный «аксессуар».

Трубка до сих пор хранится в семье. Но не как память о вожде, а как свидетельство гордости и независимости одного из предков Кахи Кавсадзе. Сталин для этой фамилии не достоин такой чести. В жерновах развязанных им репрессий погиб сын Сандро и отец Кахи – Давид. Перед войной он «по наследству» возглавил  отцовский ансамбль, но не воспользовался бронью или возможностью попасть в одну из артистических бригад, выступавших перед  бойцами. Воевал на передовой, в сражении на территории Крыма был ранен и попал в руки фашистов. Оказался в лагере для военнопленных во Франции.  Группа грузинских эмигрантов, живших в Париже еще с двадцатых годов, узнала об этом и в знак уважения к Сандро, которого они хорошо помнили, вызволили его сына. Возможно, условием выхода на свободу стало обязательство организовать вокально-танцевальный коллектив, состоящий из грузин, находившихся в концлагерях. Немцы преследовали только  пропагандистские цели, а для Кавсадзе это был шанс спасти от смерти десятки своих соотечественников. Его возили по этим фабрикам уничтожения, выстраивали узников на плацу, и он предлагал по-грузински выйти вперед тем, кто знает этот язык.  Порой выходили и жившие в его родном краю русские, евреи, армяне… Случалось, кто-то тянул за рукав и ничего не понимавшего соседа в строю. А когда люди признавались, что не умеют ни петь, ни танцевать, Давид успокаивал их: «Что-нибудь придумаем. Главное – вырваться».   Многие десятилетия спустя в семью приходили из разных стран весточки с благодарностью от спасенных.  Но адресат уже не мог на них ответить. По тогдашнему закону, приравнивавшему военнопленных к предателям Родины, Кавсадзе-старший был арестован  после окончания войны и возвращения домой. А его миссия по освобождению заключенных была расценена как сотрудничество с врагом и усугубила наказание. Он не вынес тягот и лишений сталинских лагерей. Умер в Сибири незадолго до смерти «отца народов».

Характерный штрих к ксерокопии тогдашнего режима. Сразу после ареста Давида его сыновья были исключены из музыкальной школы для одаренных детей. Это не помешало после младшему брату стать оперным певцом. А старший, Каха, тоже обладавший прекрасным голосом, увлекся математикой и собирался поступать в политехнический институт. Но тут, как принято говорить, вмешался случай. Точнее, желание юноши пойти ему наперекор. Его пригласили принять участие в пробах на эпизодическую роль в каком-то фильме. Пробы закончились переломом ребер и несколькими месяцами  постельного режима. Позднее, Кавсадзе вспоминал, что если бы он благополучно сыграл ту роль, то быстро бы забыл о кино и вернулся к чертежам и формулам. Но неудача задела его самолюбие и стремясь доказать самому себе, что он может проявить себя и на новой стезе, подал документы в театральный институт.  Его соседями по дому были известные в Грузии актеры и нескольких он с удивлением увидел в составе приемной комиссии. «Здравствуйте, дядя Акакий!» – обратился он к первому же из них, – «я тебе здесь не Акакий. Давай, декламируй».  По конкурсу он прошел, но шутил, что с тех пор так и не был уверен, что поступил в театральный не по блату.

После института он был принят в знаменитый театр имени Шота Руставели. Здесь ему посчастливилось обрести и свою творческую судьбу, и семейную. Актриса Белла Мирианишвили покорила сердце молодого красавца. Вместе на сцену они выходили много раз, а вот в кино «встретились» только однажды – в фильме «Мамлюк», пользовавшимся необычайной популярностью, в основном, среди юных кинозрителей в конце пятидесятых годов прошлого века. Во время беременности вторым ребенком Белла заболела, но отказывалась принимать антибиотики, чтобы не навредить будущему малышу. Это привело к серьезному осложнению – инфекционному заболеванию нервных окончаний. В конце концов она утратила способность передвигаться самостоятельно. Но если Кахи находился дома, он не разрешал жене пользоваться коляской – бережно носил на руках. Так продолжалось более двадцати лет. Когда Беллы не стало, ему было 57. Разве это возраст для мужчины, на которого заглядывались не узнававшие его женщины, не говоря уже о многочисленных поклонницах? Но Кавсадзе предпочел навсегда остаться верным памяти покойной супруги.

Всенародная известность пришла к нему после того, как он снялся в роли Абдуллы в культовом фильме «Белое солнце пустыни». Как всегда, выходу фильма предшествовал его просмотр членами комиссии, состоящей из идеологических работников. В соответствии с их замечаниями, какие-то сцены требовалось изменить, а какие-то убрать вообще. По поводу образа, сыгранного Кавсадзе, некая начальственная дама заявила: «Этот герой отрицательный, но выглядит положительным. Надо исправить».    Пришлось вырезать или перемонтировать некоторые фрагменты. Сам актер говорил, что никогда не считал Абдуллу бандитом. Был нормальный человек, жил своей жизнью, своими законами и вдруг приходит кто-то и говорит ему: «Вот, давай живи, как я живу».  А ему это не нравится. Он защищает свой дом и свои традиции».  Кстати, интересно, что из девяти его «жен» в живых до сих пор остаются семеро. Ушли в мир иной только Зульфия и Джамиля. Своеобразно сложился жизненный путь актрисы Татьяны Федотовой, сыгравшей самую известную девушку из гарема – Гюльчатай. Она родилась в тверской деревне, и сегодня после кино и альма-матер российского балета – вагановского училища снова живет в старом родительском  доме.

Удивительно, что после грандиозного успеха этого фильма и обилия комплиментов в свой адрес Кавсадзе долго не получал ярких ролей. Да и когда он был моложе, фактурный актер мог украсить в качестве центрального образа не один советский фильм, снятый в Москве или в северной столице. Требовалась лишь еще одна ставка, для того, кто озвучивал бы его текст, чтобы не чувствовался акцент. Но разве от этого картина проиграла бы? При всем глубоком уважении к обрусевшему с рождения Олегу Басилашвили,  Кахи Давидович мог не хуже сыграть, например, в «Осеннем марафоне», да еще внести новые  краски в портрет главного героя.  Но о талантливом тбилисце вспоминали обычно, когда в сценарии ненадолго возникал грузин или появлялась нужда в «лице кавказской национальности».

В этом смысле не мог пожаловаться на недостаток внимания со стороны режиссеров Армен Джигарханян. Кстати, в последней работе Кавсадзе –«Тэли и Толи» они должны были встретиться на съемочной площадке, и это наверняка был бы блистательный дуэт, но незадолго до того дня, как прозвучала команда «Мотор!», популярный артист сообщил, что приехать не сможет. Его достойно заменил известный чеченский актер Дагун Омаев. Был востребован и Бимболат Ватаев. В том числе и на главные роли. Но и он испытал на себе односторонний подход. Его приглашали, как правило, играть в исторических фильмах или поставленным по классическим произведениям восточной поэзии.  У Кавсадзе же, как ни грустно об этом говорить, из почти ста ролей в кино, большинство – эпизодические. Их список нередко сопровождает ремарка – «имя персонажа неизвестно». Настолько незначительной была роль. Конечно, большой художник способен и за минуту экранного времени создать нечто неповторимое. Но под таких актеров, как Кахи Давидович надо писать отдельные сценарии. В самой Грузии его ценили, и выдающиеся мастера Тенгиз Абуладзе и Отар Иоселиани охотно сотрудничали с ним. У первого он сыграл в «Покаянии» и  «Древе желания», у второго – в «Саженцах» и в одном из моих любимых – «Жил певчий дрозд». Жаль, что российские зрители плохо знакомы с грузинским кино двадцать первого века. Не удержался, чтобы дважды посмотреть «Слепые свидания», в которых Кавсадзе сыграл тоже. А в театре он покорил и свой Эверест, сыграв когда-то Гамлета, и другие вершины – ведущие роли мирового репертуара.

Новой вехой в его творческой биографии,  я бы добавил – новым открытием в его актерской лаборатории –   стал Дон Кихот. Показательно, что на его участии в этом фильме настоял опять – таки грузинский постановщик – Резо Чхеидзе. Когда тот сказал: «Приходи завтра на пробы», Кавсадзе ответил: «Я знаю, что ты десять лет вынашивал этот замысел, а мне даешь на подготовку один день ? Мне нужен месяц, чтобы понять, как играть эту роль». Чхеидзе согласился, и Кахи с головой погрузился в море книг, где анализируется роман Сервантеса и его герой.  В итоге он сумел создать гармоничный образ человека, простодушного и мудрого одновременно. Этот образ он претворил на экране через десять лет еще раз, разумеется, несколько иначе – в комедийной фантазии «Прикованные рыцари».  По сюжету вместе со своим верным оруженосцем он отправляется в путешествие во времени в Грузию – спасать легендарного Прометея, который не может покинуть скалу – место своего наказания. По пути они встречают еще одного рыцаря – грузинского,  и их ждут самые разнообразные приключения.

В свои преклонные годы Кавсадзе сохранял завидный темперамент и эмоциональность. Надо видеть, как бурно он спорит со своим соседом – осетином в фильме «Тэли и Толи». Предметом дискуссии стали болезни, которыми страдали предки  грузина. Казалось бы, ему лучше знать, чем болели его отец и дед. Однако жизнь целых поколений прошла на глазах его оппонента. И он не собирается уступать. Кавсадзе горячится, кричит, неистово жестикулирует, но ему ни в чем не изменяет чувство меры. А какой тост об осетино-грузинской дружбе произносит он в этом фильме! И это не просто знак вежливости, а своего рода манифест, присоединиться к которому он как бы предлагает каждому. Да, в памяти сохраняются и страшные дни. Но память бережет и многие века добрососедства, и обязана не забывать о тех нескончаемых столетиях , что несет в себе будущее. Между прочим, произнося красивые тосты в фильме и «за кадром» в часы досуга, Кавсадзе пил только  воду. Операция, которую сделали ему в США, заставила его наложить для себя вето даже на легкое вино.   Впрочем, это нисколько не мешало ему быть душой компании. Узнав о его приезде в Осетию, делегация грузинской диаспоры посетила его и вручила разнообразные напитки. Сами дарители и вынуждены были их распить под чутким руководством «безалкогольного» тамады.

Кинорежиссер Вячеслав Гулуев, который выступил здесь в качестве продюсера, признался, что иногда любовался походкой и осанкой Кавсадзе. «Это истинный аристократизм – его не сыграешь и не подделаешь».

Каждый раз, когда из жизни уходят такие люди, становится меньше не просто одним большим талантом, но и образцом благородства, высокой культуры и широкого кругозора. И если место на сцене или перед кинокамерой пустым не останется в любом случае, то потери другого рода обычно уже не восполняются. Кавсадзе принадлежит блестящий афоризм –  «Актер -это вечный студент». А ведь и вправду. Каждая большая роль -как новый учебник. Поменьше – конспект. Крохотная – шпаргалка.  За ним вообще можно было ходить и записывать. Как -то он пошутил: «Если там, куда я скоро попаду, есть театр, беспокоиться не стоит. Без работы не останусь».

Автор: Евгений Пантелеев