Уже почти пол века жду, когда вернется мода на широченные галстуки, как это было в самом начале семидесятых годов прошлого столетия. Огромный узел и кусок ткани, закрывавший почти всю грудь, гармонично сочетались с широкими лацканами пиджаков и брюками клеш.

О том, что стали носить именно такие галстуки, мы узнали благодаря дикторам центрального телевидения, первыми примерившими новинку, и героям зарубежных фильмов того времени. Но возможности последовать их примеру у рядового советского человека поначалу не было. Наша неповоротливая легкая промышленность не спешила менять лекала. Вездесущих китайцев с их товарами еще и в помине не было. И даже цехов, которые на своих подпольных или под официальной вывеской фабриках молниеносно осваивали выпуск неучтенной продукции, пользующейся повышенным спросом, в данном случае заинтересованности не проявляли. На большой объем рассчитывать не приходилось – не так уж много людей носили галстуки, да и какой навар с трехрублевой вещицы? А соответствовать тенденциям современного стиля между тем очень хотелось. Моя бабушка Евгения Леонтьевна решила эту проблему радикально. Она купила цветастый летний шарф из плотной материи, скорее всего женский, выкроила из него галстук нужного размера, прострочила на машинке и тщательно прогладила утюгом через марлю, чтобы обеспечить прямизну и четкость линий. Не скажу, что это был образец галстучного искусства, но зато – безусловно, первый в городе. Я чувствовал себя королем. Мужчины поглядывали на меня с завистью, а женщины – с интересом.

Примерно через год я приобрел несколько широких галстуков в московском магазине «Балатон», торговавшими венгерскими товарами, но мода на них уже уходила. И вот я смотрю с легкой грустью на этих долгожителей платяного шкафа и думаю, что вряд ли уже придется надеть их снова. А жаль – классные галстуки. Но к этой теме захотелось обратиться не из запоздалого тщеславия или из ностальгических чувств. Я намерен воздать должное швейной машинке – одному из самых замечательных изобретений в истории человечества. На памятнике полковнику Кольту высечены слова «Он уравнял бедных с богатыми». Такой же надписи, но с более веским основанием в моральном плане заслуживает и памятник тому, кто создал механизм, позволяющий при наличии умелых рук и хорошего вкуса в самом скромном доме изготавливать одежду, которой завидовали бы миллионеры.

Мне кажется, в прежние времена швейная машинка имелась чуть ли не в каждой второй семье. Девочек учили шить в школе на уроках труда. Повсюду приглашали желающих курсы кройки и шитья. В газетных киосках продавались наборы выкроек. А на первые годы перестройки пришелся настоящий бум популярности немецкого журнала «Бурда», посвященного шитью и моде. Постепенно, однако, массовое увлечение и даже массовые навыки стали вытесняться из жизни под воздействием распахнувшегося перед нами необъятного мира потребительского рынка. После десятилетий постоянного дефицита для россиян стала доступна самая разная одежда от дорогих брендов до секонд -хенда. Зачем беспрестанно крутить ручку, неотрывая глаз от шва, если все можно купить?

Но времена меняются. Сегодня многие производители популярных марок одежды прекратили поставки в Россию. Ограниченными партиями она все равно будет попадать в магазины, но уже при посредничестве третьих стран, а стало быть, с существенной наценкой. Уже привыкшие к хорошему качеству импортных товаров россияне будут с недоверием относиться к платьям, костюмам или пальто, которые выпускают отечественные предприятия. В этой ситуации кто-то предпочтет снова сесть за швейную машинку или обратиться к услугам тех, кто ею мастерски владеет. Таких умельцев всегда хватало, но лишь настолько, чтобы выделяться своей искусной работой. С одним из таких портных, что называется от Бога по имени Сергей я был знаком и с удовольствием прибегал к его помощи. Первые брюки из-под его рук появились, когда ему было лишь восемь лет – не понравились купленные матерью, и он их перешил. Однажды был такой случай. Буквально на один день по какому – то делу в столицу Северной Осетии прилетел уже тогда знаменитый модельер Вячеслав Зайцев. Утром он сидел в кабинете директора Дома моды. Во время беседы тот неожиданно спросил: «Вы позволите нашему мастеру снять мерку? Хотим сделать вам небольшой подарок – сшить к вечеру брюк»”. «Сшить мне? Здесь?» – рассмеялся Зайцев. Все же через несколько минут он с ироническим видом наблюдал за теми манипуляциями, которые проделывал над ним Сергей, вооруженный неизменной сантиметровой лентой. Осведомившись о пожеланиях «заказчика» относительно типа ткани, цвета и фасона, собрат по профилю скромно удалился. В конце рабочего дня столичного гостя снова привезли туда же и вручили обновку. Окинув брюки придирчивым взглядом и даже не примерив их, Зайцев обернулся к Сергею: «Так. Собирайся, будешь работать у меня в Москве». Однако в ответ на это лестное предложение последовал вежливый, но решительный отказ. Армянин, выросший в родном городе, не допускал и мысли о том, чтобы его покинуть. Косвенным образом это стоило ему жизни. Через какое-то время он навеселе возвращался домой после дружеского застолья. На лестнице встретил соседа, который направлялся за сигаретами и попросил составить ему компанию. По непонятной владикавказской привычке оба шли не по тротуару, а по краю мостовой. Оживленно разговаривая, они либо не услышали гудка автомобиля, который несся позади, а, возможно, водитель и не успел подать сигнал. Спутник Сергея отскочил в сторону, а он не смог…

Очевидно в ближайшем будущем снова возрастет роль ателье по пошиву и ремонту одежды. В советское время их было полным – полно. На проспекте Мира – не самой протяженной магистрали находились три или четыре. В Доме моды, в Доме быта, а также между улицами Маяковского и Никитина. И кажется, было еще одно, между кинотеатром «Октябрь» и улицей Армянской. Вполне вероятно и появление небольших предприятий, ориентированных на производство швейных изделий мизерным тиражом. Преимущество такого бизнеса в том, что по крайней мере часть персонала может работать на «удаленке», дома, а стало быть, не потребуется значительных средств для аренды помещений. Неэффективно используемое или вообще простаивающее оборудование в республике найдется. Да и прикупить что-то из нового – не больший риск, чем иные вложения. Тут очень пригодился бы опыт женщин старшего поколения, которые в нынешних условиях испытывают особые сложности с трудоустройством. Разумеется, при этом надо чутко прислушиваться к запросам покупателей и удерживать на должной высоте планку качества.

А почему бы не замахнуться и на нечто более серьезное? Почему бы не допустить, что в Осетии одно из таких предприятий может дорасти до бренда, ставшего известным и в других регионах России? Ведь Гуччи или Лагерфельд тоже начинали с малого. В таких случаях в центре и в основе всего художники – модельеры с новаторскими, смелыми идеями, способными найти признание у множества людей. Уверен, что такие таланты здесь есть. И не среди профессионалов – у них было уже достаточно времени себя проявить. Настоящих самородков нужно искать среди торговых работников, медиков, бухгалтеров, воспитателей детских садов – кого угодно. Кто-то с юных лет привык набрасывать на листках бумаги эскизы несуществующих нарядов. Кто – то экспериментирует мысленно, внося в своем воображении коррективы в чужую одежду. Сами они одеваются с отменным вкусом, но не решаются далеко выходить за рамки общих представлений, иными словами, делать то, что с удовольствием делали бы, зная, как ждут результатов их творческих поисков другие. Если бы был объявлен конкурс среди любителей, он был бы полезен не только с практической точки зрения. Это стало бы и заметным событием в культурной жизни с обсуждением представленных работ в соцсетях и вынесением лучших на суд телезрителей. На вопрос «что же из этого следует?», исчерпывающий ответ дал поэт Юрий Левитанский: «Следует жить. Шить сарафаны и легкие платья из ситца. – Вы полагаете, все это будет носиться? – Я полагаю, что все это следует шить».

Автор: Евгений Пантелеев