Отставка правительства Южной Осетии, несмотря на то, что этого решения ожидали давно, оказалась неожиданной для многих, поскольку «отставка была бы более логичной в феврале, после завершения бюрократических процедур по формированию аппарата помощника президента РФ по связям с Южной Осетией и Абхазией и установления новых, более прозрачных и контролируемых схем финансирования». Такое мнение ИА REGNUM выразил политолог Евгений Крутиков.

Правительство республики Южная Осетия отправлено в отставку 20 явнаря. Временно исполняющим обязанности премьер-министра назначен Доменти Кулумбегов. Согласно Конституции, до формирования нового кабинета все руководители министерств и ведомств остаются на своих постах с приставкой «врио».

Возможны два пути формирования нового кабинета министров: технический и стратегический, отмечает Крутиков. «Первый подразумевает под собой создание узко профессионального правительства, которое выполняло бы исключительно распорядительные функции, подготавливая и обеспечивая предлагаемые из Москвы экономические решения. По сути дела, это «правительство бухгалтеров и прорабов», если говорить только об экономической составляющей. Частично так оно и было в последнее время, когда правительство работало только в рамках Инвестиционной программы», — сказал эксперт.

«Стратегический путь предполагает создание «правительства развития», которое могло бы внятно сформулировать план перспективных реформ, предназначенных не столько для решения текущих проблем, сколько для «генерирования смыслов» далеко идущей экономической реформы, рассчитанной на несколько десятилетий. Этот вариант, к сожалению, почти невозможен из-за его чрезмерной политизации и кадрового дефицита», — считает Крутиков.

Назначение Доментия Кулумбегова врио премьер-министра носит технический характер, по должности именно он остается «первым лицом». По словам Крутикова, отношение к Кулумбегову в республике неоднозначно. «Во-первых, — отметил эксперт, — в Цхинвале существует стойкое неприязненное отношение к знаковым персонам, покинувшим республику еще в начале 1990-х, и сделавшим карьеру за пределами РЮО. Это отношение чисто эмоциональное, но в Цхинвале слишком персонифицирована вся политика, не говоря уже о кадровых вопросах. Во-вторых, Доменти Кулумбегов долгое время работал в правительстве Северной Осетии, и его появление на должности первого вице-премьера РЮО полгода назад многие расценили как стремление руководства Северной Осетии в лице Таймураза Мамсурова (он еще и спецпредставитель президента РФ по Южной Осетии) усилить свой контроль за финансовыми потоками. В-третьих, у Кулумбегова практически нет политической поддержки внутри республики…»

Однако, полагает Крутиков, дело не только и столько в фигуре врио премьер-министра: «Сейчас в обстановке нарастающего внутриполитического кризиса в РЮО на фоне предвыборной кампании внесение президентом на утверждение в парламент практически любой кандидатуры премьера вызовет новый виток скандала. Можно предположить, что по законам предвыборной риторики большинство, если не все, политические силы в Республике выскажутся против любой кандидатуры просто потому, что эти дебаты вновь дадут информационный повод «проявить себя». Ни у одной из политических партий в Южной Осетии нет и не было адекватной экономической программы, а формирование правительства позволяет вступить в полемику со всеми вокруг. Более того, даже самая крупная партия, «Единая Осетия» испытывает хронический недостаток финансирования, а такой повод предоставляет практически бесплатную рекламную площадку после провалившейся затеи с референдумом об объединении с РФ».

Похожая ситуация сложится даже в том случае, если премьер будет отыскан не «среди местных», а, скажем, привезен из Москвы, считает Крутиков. В югоосетинском обществе вспомнят печальный опыт премьерства Вадима Бровцева, а также «нескольких «шальных» министров российского «происхождения» и «кураторства» Гасумянова и Виноградова». «Все это настолько негативно и прочно запомнилось югоосетинскому обществу, что эти фамилии продолжают поминать всуе, хотя никто из этих персонажей уже очень давно никакого отношения к РЮО не имеет и едва справляется с собственными проблемами», — добавил Крутиков.

Выяснение отношений вызовет и «варяг» из России осетинского происхождения, отметил Крутиков. «Таких потенциальных претендентов несколько, включая и оппозиционеров. Но все они принадлежат к известным финансово-политическим группировкам, доминирование которых (или хотя бы одной из них) на территории РЮО абсолютно неприемлемо не только с точки зрения Кремля, которому нужна прозрачность процессов в РЮО, но и с точки зрения интересов самой республики», — сказал он.

Крутиков считает, что «достаточно разумным может оказаться вообще отказ от формирования правительства в предвыборный период, чтобы избежать обострения политической ситуации в Цхинвале». «Оставшиеся месяцы члены правительства вполне могут провести с приставкой «врио», что никак не отобразится на характере их деятельности. В то же время будет окончательно решен вопрос со схемой финансирования и вообще с системой взаимоотношений с Россией», — отметил он.

Многопартийное правительство Южной Осетии, формировавшееся как правительство народного согласия, оказалось неспособно к слаженной работе, а на предвыборном фоне — «тем более», добавил Крутиков.

«Учитывая то место, которое вольно или невольно заняла Южная Осетия в российской внешней политике, локальный политический кризис становится серьезным вызовом для Кремля. Нет оснований полагать, что московские структуры предпримут некое прямое вмешательство в развитие событий, но все же стоит ожидать и каких-то разумных действий, поскольку национальные интересы и престиж РФ напрямую затронуты и положением в Цхинвале. К сожалению, уже первые часы после отставки правительства РЮО показывают, что политизации формирования нового правительства избежать не удастся», — заключил Крутиков.
ИА REGNUM